Всеобщий доступ к публичности

Обращение поэта к участникам "Избы-Читальни"

Приветствую вас, участники досуга социальной сети с литературным прикидом под названием «Изба-Читальня!

Мне хотелось бы поделиться с вами мыслями о вас, о поэзии, о вас без поэзии. Кто-то скажет, что «нас ничем не прошибёшь», поздно что-либо говорить, на что-то надеяться, «горбатого могила исправит»...

Но я всё-таки попробую. Возможно, что хотя бы для нескольких человек мои мысли на каком-то этапе жизни окажутся соломинкой утопающему – «лучом света в тёмном царстве», помощью для перехода от обывательства со стишками к постижению совершенно особого, неземного состояния жизни под именем Поэзия.

Чем глубже погружаешься в высоты поэзии, тем лучше осознаёшь насколько сложна она для восприятия, насколько мало её во все времена и особенно в нашей современности.

Оказывается, можно десятки лет рифмовать мысли в столбик, но так и не приблизиться к сущности поэтичности как таковой. В чём же сложность постижения поэзии? Почему, например, на всех без исключениях так называемых литературных сайтах количество разбирающихся в поэзии людей уверенно стремится к нулю, или так мало, что хватит пальцев на одной руке, чтобы сосчитать их? 

Сложность постижения поэзии, вероятно, заключается не столько в самой поэзии, сколько в Человеке, – точнее говоря, в людях, которые поэзию от хорошего стишка отличить не могут, да и не хотят, то есть воспринимают поэзию совершенно не так, как она того требует. Итак, сложность постижения таинства очарования поэзии – в простецком восприятии тех, кто годами увлекается стишочничеством – то есть процессом написания и нахваливания разнообразных стишков – и кому не хватает чутья, совести и разума выйти из этой «творческой импотенции». 

Напомню тем, кто не знает ещё, не раз мною заявленные ценности поэзии, в моей интерпретации, если кратко :

Поэзия :

1. Не принадлежит прозе, не переводится в разряд прозы, не вариация прозы

2. Смысл поэзии звучит, то есть поэзия представлена звукосмыслами

3. Реализует в звукосмыслах целостное миропонимание поэта, не частный случай

4. Выражает, воплощает смысл, вместо желания или намерения его выразить

5. Развивает воображение образностью, а не коверкает его фигуральностью речи

6. Обладает оригинальностью в замысле и исполнении, вместо штампов и клише

7. Даёт достоверность, вместо действительности, правдоподобие, вместо правды

-------------------

Надо быть, надо стать совершенно другим человеком, чтобы постичь совершенно иное мироздание или поэзию и её предназначение в мире людей.

Обыкновенные люди, даже самые трудолюбивые, честные, образованные, душевные, всякого повидавшие, искренние в намерениях – не в состоянии постичь таинственное очарование или присутствие поэзии, ни при каких разъяснениях, обстоятельствах, обучениях и т.п.

Поэзия поддаётся только необыкновенным людям, то есть тем, кому недостаточно просто «жить поживать и добра наживать». Поэзия только начинается там, где заканчивается весь накопленный опыт человека и человечества в рамках традиционных науки, религии, культуры. Поэзия находится за пределами всех, самых благородных устремлений и чаяний человека, сопровождающих его согласие с действительностью. 

Поэзия – это вовсе не художественная раскраска обыкновенной жизни обыкновенных в дерзновениях людей, но совершенно иное состояние жизни или состояние сознания – такое, которое, откровенно говоря, не ДЛЯ ЖИЗНИ, а ПРОТИВ НЕЁ!  И если поэт, а не массовый стишочник, говорит о красотах, например, о красоте природы, то не стоит принимать слова поэта «за чистую монету» или буквально, на самом деле, Слово поэзии, в отличие от словечек стишка – это не иносказание об известном, но скоропись духа о неведомом на фоне известного, это, в частности, реквием по красоте, это неизгладимая, неисчислимая, неизведанная тяга пробудившегося гражданина вечности к достоверности, тяга, минующая действительность и всё с нею связанное.

 Слово поэзии самодостаточно, главенствует над смыслом или причиной написания стихотворения – СЛОВО, ЯЗЫК – главная и единственная причина написания, главное содержание поэзии, а не какая-то там «тема, которую автор раскрывает...», как любят писать «литературные критики от сохи». Да, тема есть, но это, как сказано в «Семнадцати мгновениях весны», «блеф для Сталина», а реально в поэзии существует только одна «ТЕМА» – развитие, раскрытие, расширение, величание или добыча золотоносного богатства Его Величества Языка, пожизненным и покорным подданным коего поэт и ценитель поэзии является.

Поэт обращается в своих произведениях вовсе не к тем, кто «любит» с её помощью скрасить и раскрасить свой досуг и путает её с хорошими стишками, сознательно и по привычке; поэт обращается в своём творчестве – к тем, кто не от мира сего, к тем, кто уже всею кровью сердца своего знает, что : «царствие небесное внутри вас есть» и что «нет судьбы, кроме той, что мы выбираем».

Поэзия – удел небожителей, вотчина интеллигентных, а не просто в чём-то хорошо образованных людей. Поэзия – на каждом околопоэтическом сайте находится на полуподпольном положении, вы не найдёте её во «вреданонсах», не встретите её в числе победителей конкурсов на лучший стишок, поэзия – сирота казанская, странник без протянутой руки за подаянием, Золушка, у которой, как только часы пробьют двенадцать раз кряду, действительность превращается в «тыкву» – в ту самую достоверность или в то самое правдоподобие, которых не знают, не ведают многочисленные люди будней – люди земные, люди со стишками и сами стишки как таковые. 

За два с половиной года достаточно активного пребывания на сайте «Изба-Читальня», мне лично не удалось встретить : НИ ОДНОГО СОБЕСЕДНИКА, только добродушных и зловредных пустомелей с разной степенью желания потусоваться, НИ ОДНОГО ПОЭТА УРОВНЯ ЛУЧШИХ ПОЭТОВ ПРОШЛОГО, только авторов с хорошими и авторов с плохими стишками, НИ ОДНОГО РЕДАКТОРА, разбирающегося в поэзии, и лишь несколько человек, граждан поэзии, тех, кто действительно чувствует и живёт поэзией, НИ ОДНОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ ПОЭЗИИ, максимум складные хорошие стишки. Та же ситуация на других сайтах. Везде одно и тоже. Пустота на поэзию и граждан поэзии такая, что ужас пробирает до костей, ужас запущенности и сложности постижения поэзии!

Люди со стишками, особенно те, кто думает, что пишет поэзию и не может отличить поэзию от хороших стишков – это анти-аудитория поэзии, или это аудитория анти-поэзии, по сути, это величайшая трагедия каждой современности, получившей свободный доступ к публикациям и тусовке со стишками. 

Хорошие стишки, которые мне встретились в процессе разочарования современным состоянием дел, которые не раз встретились мне, в том числе, на этой площадке, на самом деле, действительно «вполне хороши», то есть с ними можно существовать от роддома до кладбища, коротать скуку на пенсии или просто припеваючи жить на земле, с ними вообще легче жить, чем с поэзией, их не надо думать, они понятны, как двойка за поведение в дневнике второклассника, они просты, как три копейки, они складны, как речёвка, прочны, как бечёвка Пастернака в разлуку с Цветаевой, они нужны по гроб жизни, с ними легче жить земное выживание и они имеют право на существование, если не злоупотребляют своим правом. Но, дело в том, что стоит человеку хотя бы раз в жизни постичь поэзию и заворожиться ею, заворожиться её отличием от хороших стишков, и уже никогда не вернёшься к земным столбикам обыкновенных «тем» хороших людей... Это как взглянуть на море – и все сложенные вместе лужи, пусть даже превосходящие море по объёму воды, не смогут заменить его, поскольку вода в лужах – «плоская», а горизонт мечты достигаем, а море и мечты поэзии  объёмны и неисполнимы для земноводных душ, по определению!

Поэзия не делится на «гражданскую», «любовную», «городскую», «сельскохозяйственную» и т.п. Так же, как не делится любовь, небо, море, совесть. Поэзия делится на «случившуюся, сначала в судьбе, а затем в слове» и отсутствующую там. Даже «частичной» она не бывает. Поэзия – не построчна, не из строк и строф состоит. Написанию её невозможно научиться. 

И главный секрет Полишинеля в том, что абсолютное большинство пишущих вполне отдают себе отчёт о  своей творческой несостоятельности, но, как говорится, с оговоркой типа: «может всё-таки когда-нибудь что-нибудь напишу стоящее», или «ни на что не претендую, просто самовыражаюсь, имею право, не хуже других, кому-то нравится и ладно». Но в том-то и дело, что у поэзии нет «второго» и «ниже» места, то есть нет «почти-поэзии», «как бы поэзии», «упрощённой версии», нет «поэзии по намерению», нет «поэзии для кому-то да понравится»! 

Писать стишки с последующей публичностью – значит, как минимум не знать причину поэзии на земле и как максимум плевать на поэзию с высоты небоскрёба; писать стишки - не порок, но большое свинство, обыкновенная невменяемость, преступление перед памятью поэтов, прямое и косвенное нивелирование подвига поэтов и граждан поэзии, ценителей её, укрывателей её в своих сердцах от веяний толпы каждого времени. Нахваливать стишки, продвигать их – грех, равноценный убийству, поскольку последствия такого «продвижения» – это миллионы человеческих душ с извращённым пониманием прекрасного, а значит, остановившихся в развитии, опростившихся до поросячьего визга.  Стишочничество, как процесс пустого времяпрепровождения, настолько пагубно влияет на судьбу всего Человека, что тому, кто внутри этого процесса не надобно удивляться откуда в его жизни берутся беды, несчастья и т.п. Провидение или Небо – защищается от людей со стишками и с восприятием размером со стишок и у Провидения достаточно средств и способов защиты. В этом можно не сомневаться.

Я не призываю вас всех опомниться, я не уповаю на вашу совесть, не покушаюсь на ваше удовольствие пописывать и нахваливать стишки, я не надеюсь на ваше благородство, поздно, души ваши слишком скукожились в ежедневных и круглогодичных посиделках со стишками, слишком состарились для свежего ветра, для Wind Of Change, в котором остаются и идут дальше только земные небожители Поэзии, но я прошу вас не приносите цветы на могилы поэтов, не изображайте любовь и понимание поэзии! А свои двери в Иной мир, в иноземный мир поэзии, в мир, высший по сравнению с миром стишков – оставляю навсегда открытыми,  для каждого, кто так ничего и не узнает, кроме стишков, для каждого, кто сейчас, возможно, меня осудит, не поймёт, обидится на меня за свои собственные дела, не захочет слышать и слушать и т.д. Мои двери в Поэзию – открыты для всех убивающих её и память о ней.  Для всех, кто однажды устанет от стишочничества, кому хватит мужества признаться себе в реальном уровне своего творчества и восприятия, для всех, кто решится на шаг в высоту пропасти Поэзии -  двери остаются открытыми...

Можно привлечь ИИ к аранжировке простецкого поверхностного текста;

Можно по-свински не разбираться в поэзии, игнорируя мнения поэтов прошлого и настоящего о пагубности стишочничества!

Можно тешить себя победами в конкурсах на звание «Лучший из худших!»;

Можно называть "рецензиями" куцые поверхностные похвалы или поругания стишков братьев по разуму!

Жизнь не обманешь, ребята, настанет день и час ДЛЯ КАЖДОГО ИЗ ВАС, когда зияние пустоты многолетней публичности и тривиальности содеянного или факт себя в качестве ни читателя, ни писателя заявится в ваши сердца без спросу и приглашения, и умирать душе придётся по-настоящему - умирать в землю, а не в Небо, поскольку Небо - это не общее место для всех и каждого, у кого сердце остановилось, но ПУТЬ, исключительно для тех, кто в состоянии его идти, чьё сознание или душа преодолели уровень обыкновенного человека, расширив своё восприятие до уровня Поэзии, то есть до уровня объёмного, полифонического восприятия или до в высшей степени отвлечённого от непосредственности, в высочайшей степени бессмысленного смысла явленной и исчезающей неопределённости, вмещающей в себя не "тему по желанию автора", не "содержание в пределах строк", не намерение сделать добро кому понравится, но Слово, равнозначное готовности отдать жизнь, Слово, СОЗДАЮЩЕЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ маленького, отдельного, личного, практичного, разумного, добросовестного жителя, "специалиста" выживания, статиста с плотской душой, маляра природы-погоды, бытовика Даньки с накаченной сердечной мышцей и окурком в зубах, вместо идущего на смерть с высоко поднятым горящим сердцем Данко, пенсионера собственных мечтаний, конвойного для сопровождения мятежной души в зону отдыха, от родильного дома до кладбища; Слово, СОЗДАЮЩЕЕ ВОЗНИКНОВЕНИЕ гражданина Вечности, для коего вся человеческая жизнь, с её счастьем на чужом горе - уже невозможность, уже пройденный для совести этап существования!

Небо всегда выше земли. Тусовки со стишками, пустопорожнее препровождение времени или зубоскальство на форумах, обмен похвалами кукушек с петухами, всё это прожигание дырки на простыне времени жизни, или «блеф для Сталина», всё это, как вы догадываетесь,  до поры до времени : до первой серьёзной болезни,  до каждой смертельной разлуки, до момента истины с самим собой, пока старость и немощь не напомнят о себе чугунной гирей по головному мозгу. А что дальше? А с чем останетесь под занавес жизни? С чем умирать придётся когда-нибудь? С пустотой, с победой в конкурсе стишков, с количеством "просмотров" на авторской страничке? Но в таком случае, что же ожидает после остановки сердца? Откуда возьмётся жизнь «там», если «здесь» от неё уже давно только видимость?

Спасибо всем за внимание и размышление!

Ваш поэт Вадим Шарыгин.

P.S.

Лежбище

На деревянном дремлет лежбище профанов – вдрызг уныла –

Расположилась дичь густой опустошённости тоски!

С коротких шей и престарелых душ с душком обмылком, мило

Стирают грязь белья... Здесь люди не становятся близки –

На восхождениях, которых нет – лишь трёп и лепет грубый :

Придурков с проседью – строй – истеричек липких, как стишок.

Лоснятся клоунов досуга размалёванные губы

И самогонку творчества толпа, разлив на посошок,

По стопкам и пиалам раковин ушных – задорно хлещет!

Старухи, выжившие из... И тёток, умных позарез,

Деянья – бездари страны с лобзаньями смыкают клещи

Вокруг поэзии, и статус Неба до костей облез!

А за окном моим – ночь концертирует звездами, грея

Жизнь напролёт – всех зачитавшихся, всех, заглянувших в путь

Высвобожденья, наспех вами убиенных, Лорелея –

Глубоким шёпотом воды – покой пытается вернуть

Глазам и снам, из сил последних продолжающихся дальше –

Досуга злачного добра и простоты на цирлах вслед...

Пудовым топотом вбит в тлен, в угоду беспросветной фальши, –

Свет звёзд – хлебайте, сволочи, баланду лежбищ – свой обед!

Объята Небом боль моих сиротских строк – я крою матом

Весь сброд, не знающий, что брода для Искусства нет в огне!

На пиджаке чту пепел папиросы Мандельштама мятом.

Вдыхаю дым, оставленный на миг распахнутым, в окне.

Провозглашаю ввысь, как заведённый, те слова отныне,

Которых званным – ни понять, ни обнимать, ни обойти :

На беспробудном лежбище созвездий – холод, как в пустыне

Извечной ночи  одиночеств беспросветного пути!

На загляденье вам роняет кровь душа поэта, гляньте,

Как умирают хорошо стихи мои, как далеко

Относит всклик; как вещь в себе, с напоминанием о Канте,

Непознаваема поэзия – не кровь, а молоко –

Напропалую смутного во всём тумана с отголоском,

С гудков прощанием, с походкой силуэтов городских,

Звучит строка моя объёмным стоном в мире вашем плоском!

На низком лежбище чтут волоком мой высоченный стих.

© Copyright: Вадим Шарыгин, 2025

Свидетельство о публикации №125022803507 

© 22.03.2025г. Вадим Шарыгин

Свидетельство о публикации: izba-2025-3998404

В огне брода нет. Цикл

И потерявшим головы,

и плачущим по волосам, посвящается...

1.

Поищите нас в звонкой степи под копытами конницы,

В остром дребезге, полночь поранивших, стёкол, в навылет груди;

Там, где конь, пегий в яблоках, с тоненьким ржанием клонится –

(1) К неподвижному в комья лицом седоку

и к рассвету навзрыд впереди.

(2) К недвижимому, в ком я лицом, седоку

и к рассвету навзрыд впереди.

Поищите в шагах к горизонту, оставшихся в злаковых,

В марширующей песне, в просоленной потом пылище столбом.

А ёще в зимних днях Турбиных из-под кисти Булгакова,

Там, где белой акации гроздья и пенится брют

в хрустале голубом.

Поищите нас всех – в строй домов не вернувшихся – брошены

В заполошную участь стальных перестуков под плачь и гармонь.

И кружит чёрный ворон, иль волоком тень крыльев коршуны –

Тащат к краю мечты, и над другом застыл –

(1) не рассёдланный, в яблоках конь.

(2) ввысь пригрезившись в яблонях, конь.

2.

Мне нужен ритм – слегка застиранный, с платочком

И оседающий в бессилии в траву.

Строка нужна, вдруг, укрупняющая точку

На горизонте – до схороненной во рву,

Легко выкрикиваемой – всем санитарки,

Во все глаза стоящей, вдоль и поперёк

Гудка – как вкопанный, протяжный! Нужен маркий

Цвет киноплёнки, чтобы душу я изрёк:

Её – распахнутую настежь – суть родная! –

Прозрачна, так знакома сердцу, так проста...

Ввысь наша с ней душа сквозит : Одна, одна, одна, одна я...

И каждый день снимают мёртвого с креста.

Мне нужен слог двужильный, братцы, чтобы смог я

Дожить, добраться, досказать стихи о ней.

Ну и, пожалуйста, средь лета – снега хлопья

Для покрывала рвов, в которых...смерть видней;

Для Тани Тёткиной – для тысяч миллионов –

Расхохоталась дико прорва на крови!

Переплетенье рук и ног... От небосклона

Картонку с солнцем мне на память оторви...

3.

Я хочу оглянуться – так сильно, так крепко и надолго,

Чтобы дрогнули лица – веков и всех тех, кто остался вдали!

Взявшись за руки, выйдем к Нему: «Вот, возьми, твоя каторга –

Наша жизнь – наша смерть на руках, свою жажду творить утоли!».

Я хочу преградить путь – собою – хотя б на минуту вам,

Хорошо поживающим в этой, привычной до боли и слёз,

Груде счастья казённого – тени исчадия лютого

Посетят ваши лица, как капли дождя – белый облик берёз...

Помолчим вместе мы – лишь минуту – потом, на круги своя :

Поживать, пожирать – нас глазами, успевших махнуть вам рукой.

И теплушка, простреленным марлевым запахом кислая :

Красный крест на дощатом боку – символ веры, багровой такой...

Ну а я, санитарка, глаза с верой в счастье народное,

Остаюсь к вам распластанной – руки распахнуты наперерез!

Пыльный марш. Мерный топот на фронт – оглянулся на ротного

Босоногий, с улыбкой в припрыжку... И страх, вместе с болью, исчез...

© Copyright: Вадим Шарыгин, 2025

Свидетельство о публикации №125021306263

Эти рабочие материалы можно читать в режиме постепенного (в течение месяца) обновления презентации к моему возможному будущему докладу в рамках семинара ЛАИ (Лаборатории Альтернативной истории)

https://www.next-portal.ru/composition/173111/

Ссылка на мою обновляемую Презентацию : 

https://www.ellty.com/ru/design/s/6779dadf48d57f95...

Доклад* будет включать в себя три условных части, каждая из которых пытается дать ответ на свой вопрос:

На каком этапе находится познание?

--------------------------------------------------------------

*Базироваться материалы доклада будут на системе Гурджиева-Успенского "Четвёртый путь",

книги П.Д.Успенского "Tertium Organum" и "Новая модель вселенной", Хилтон "Новая эра мысли".

------------------------------

В начале доклада предполагается мой вопрос заинтересованной аудитории:

Какова ваша личная цель усилий по постижению неведомого, например:

- удовлетворить извечное любопытство?

- обрести новые знания и технологии для совершенствования известного и привычного нам мира и жизни?

- обрести новое (высшее) состояние сознания, позволяющее выйти из круга рождений человеком?

-----------------------------------

Наш действующий инструмент познания - трёхмерное сознание, основанное на восприятии мира с помощью пяти органов чувств. Всё что мы познаём - мы познаём непременно в определённых формах, у нас есть личная точка отсчёта или наблюдения - наше "Я", мы разделяем мир на "Я" и "Не-Я". Соответственно, чтобы постигнуть суть реального или многомерного мира, нам нужно осуществить качественный скачок - переход от трёхмерного сознания или чувственного восприятия к сознанию всеобщему, всеохватывающему и не разделяющему мир на "я" и "не я".

Моё стихотворение от 12 декабря 2024 года

­­­­Чёрное старчество Время черных чернил властвует и лютует. Ефрейторская власть чёрных силуэтов добра - чёрных старух со свинцовыми зенками, стальной волей и добром за пазухой – в разгаре упадка постижения искусства – жизни, слова и совести. Опростившиеся до поросячьего визга потребители досуга стремительно деградируют, стремительно меняют жизнь на выживание любой ценой. И каждый один поэт противостоит всякому одному миллиону ни читателей ни писателей... И один в поле воин, если горячее, горящее сердце и ставка больше чем жизнь.

Стареют минуты.

Обильно прижался к стеклу

            мокрый снег городской.

Померкшего вдребезги света в кровь ранят осколки.

И слепок прокуренных пальцев тапёра

                увесистой пышет тоской.

И тянет сказать – скольких нас потеряли, о скольких!

Как все постарели!

  Как с у д о р о ж н о  завывает метель за окном...

Со скользких тарелок в пол смыты объедки былого.

Разбавлена пролитой жизни за родину мера – столовым вином

И от Заболоцкого до Николая Второго –

Молчит вереница : столбов,

полустанков, вагонов с двуглавым орлом;

Потерянных чувств череда и останки порыва...

И тихая лютая рознь: между культом стиха и культурным мурлом – 

Распластана вскачь на ветру, будто чёрная грива!

Эй, там за окном,

Мой последний без дела прохожий, отстал от своих!

А эти, что скопом живут, до костей надоели!

Осиновый кол – в гущу ряженых рёбер – вгоняет раскатистый стих

На каждой засыпанный снегом и солнцем неделе!

А снег всё идёт.

     И седая к утру тишина громыхает вдали.

И смертная мука застывшего гипса готова.

Вы, слышите, маски напялившие современники, плач Натали?

На Мойке, 12 – студёный свист ветра простого –

С лихвой загоняет меня

    в окаянную прорубь зрачков надзирающих глаз,

В высокую бездну раздумий о совести низкой –

Стальных, неимущих в поэзии чёрных старух со слезой напоказ –

Баланду в разлив  раздают вместе с маской и миской!

Стареет душа –

     опростившихся вдрызг миллионов людей типовых.

В небесную твердь закопают – умрут на досуге –

Соломой сгорят...- Пережёвывай день,

перемалывай челюстью жмых

Со взрослыми игрищ, эх, ты,

округлившийся в круге,

Престарый, пустой, как брёх пса на цепи,

соглядатай гонений, расправ,

Какою ценою оплачен шаг настороженный!?

И хлещет кровища поэзии, ритм и кромешную совесть поправ;

И в глотки запихивают снег,

     как мороженное...

© Copyright: Вадим Шарыгин, 2024

Свидетельство о публикации №124121202441