Поэзия или стишок - оценка произведений. Часть 2

Сильвия Гогенштейн (07.10.2022 11:51:17)

Я тоже хочу узнать, что же я иногда пишу.

Заранее благодарна.

По асфальту танцует серебряный дождь,

Перламутром забрызганы окна.

В мокрой дымке растаял на площади вождь...

Или это поэт грустно мокнет?

Светофоры играют рапсодию дня

Для урчаще-железного стада.

Теплоходом трамвай проплывает, звеня,

Поворот обозначив разрядом.

На большой подоконник поставив бокал,

Сяду рядом, любуясь погодой,

И смотрю как дома подставляют бока

Под осеннюю грустную воду.

Вадим Шарыгин (09.10.2022 21:45:57)

(Ответ пользователю: Сильвия Гогенштейн)

Сильвия, приветствую Вас,

Я думаю так: разница между произведением поэзии и стишком (хорошим и плохим) начинается с различия в степени готовности к написанию.

Стишок, как правило, получается при наличии низкой степени готовности к написанию стихотворения – ну, просто, захотелось автору передать в рифму какой-то случай, сюжет, увиденное, услышанное, что-то из текущей жизни показалось интересным, или делать было нечего, одиночество заело, или как-то всё получилось случайно, подхватил какой-нибудь мотив, поток мыслей, в общем, под настроение.

Произведение поэзии – это всегда результат высшей степени готовности к написанию, когда у поэта возникла жажда слова, когда душу одолевает невозможность не передать в Слове пережитое, выстраданное. Поэт обольстившись чем-то да крайней степени, решается воплотить это в слове.

Прочитав ваше стихотворение, пытаюсь понять – причину его появления на свет – что именно было в начальном импульсе – жажда сказать что-то очень необходимое в психологическом, в лирическом плане на фоне, не важно, например, городского пейзажа, или просто делать было нечего, грустинка посетила, захотелось что-то сказать, «любуясь погодой»?

В случае этого стихотворения...

Двенадцать строк. Сколько из них поэтических, то есть написанных оригинально? «Только оригинальность делает произведение произведением настоящего искусства» (Борис Пастернак)

Серебряный дождь

Танцует

По(лучше, на асфальте).

Перламутром

Забрызганы стёкла.

«серебряный», то что «танцует», «перламутром», увы, не омыты, но... «забрызганы» стёкла... Как далека первая строфа от моего восприятия слова «поэзия»! Это строка прозы, не спасает ни эпитет «серебряный» для дождя, ни уж тем паче «забрызганность перламутром(!). Нет, это даже не проза – это непоэзия, затаившаяся в глазах того, кто написал эти строки. Глазами непоэта или поэта не в форме написана первая строфа. Поэзия, когда нечего толком сказать – молчит, молчит в строке, в строфе – из всей первой строфы, возможно, надо оставить только одно слово: «Дождь». Далее, вторая строфа... И она не поэзия, потому хотя бы, что «светофоры» не могут «играть рапсодию», не потому что у меня слабое воображение, а поскольку воображение откликается на точность образа – не могут они рапсодию – рапсодия – это (греч.эпическая песнь) инструментальное или вокальное произведение, написанное в свободном, импровизационном, эпическом стиле. А светофоры не свободны, у них чёткий световой ритм. «Урчаще-железное стадо» не переводит машины через мост в страну поэзия, поскольку упомянутое урчание и железо – их обыкновенные, чисто технические характеристики, стадо так же с натяжкой можно отнести к поэтическому видению мира, понимаете, ну да, машины – стадо, люди на тротуаре – стадо, книги на полке – стадо, при всём-то богатстве выбора...либо просто слово «машины», либо, если машины так важны и должны забрать одну из двенадцати строк стихотворения, то не в качестве атрибутики, если просто как часть перечня предметов в которые упирается взгляд, восседающей на подоконнике, то этого не то что МАЛО, это вообще не о поэзии. Всё что О ПОЭЗИИ – не ХАРАКТЕРИСТИКИ имеет, но ХАРАКТ′ЕРНОЕ и ХАР′АКТЕРНОЕ для пребывания в мире поэтическом, в мире правдивого вымысла, а не «стада с моторчиками», почувствуйте разницу! Трамвай проплывает (теплоходом), ок, а пароход, следуя этим глазам, пролетает самолётом над рекою, если ночью, а самолёт помаргивает трамваем на взлётке – всё это ни о чём, вся эта «образность» из картона, словесная ткань получается – ни рогожа, ни шёлк – картонная, то есть не на плечи накинуть, не пол подтереть! Пытаюсь отрицать именно глаза глядевшие – не поэтические глаза глядели, вот они и наглядели – то, без чего можно, без чего лучше обойтись. «Дома подставляют бока по осеннюю грустную воду» – этой строке не последней, а первой быть, с неё бы начать – не стишок, но мир поэзии:

Пытаюсь своим экспромтом «переиначить» Ваш стишок «о ВИДЕ из окна» и тривиальной грусти, в поэзию о «ГОЛОСЕ из окна в себя», под сопровождение дождя:

Я – дама. Дома подставляют бока

Под грустную устную воду.

Я – дома, я – тома второго пока

Коснулась, рука непогоду –

Глазам не доверит – свече – различать

Сырой полумрак из Лескова.

Я – дыма как будто глотну и печать

На вдохе, на воздухе, скован

Движением чувства – шум листьев сырой

На двадцать какой-то странице.

Я дама, которая дымной порой

Домам в створе осени снится.

Удачи!

Сильвия Гогенштейн(09.10.2022 22:46:33)

(Ответ пользователю: Вадим Шарыгин)

Благодарю за труды Ваши.

Стишок - так стишок.

Буду знать.

Монжуа (07.10.2022 16:08:36)

Был не прав, что в начале скептически посмотрел на Ваше появление. Считаю, Вы достойны уважения.

Если можно, для Вашего заключения тоже размещаю одно из стихотворений.

Люблю поспать я - на балконе,

А эликсир мой - во флаконе.

Я на балконе - сэр и сир,

Как во флаконе - эликсир.

Мой храп не слышен на балконе,

Его не слышно во флаконе.

Его не слышит даже сир -

Приема ждущий эликсир.

Да, да, - он тоже на балконе,

Расположился во флаконе,

Ему скажу учтиво: Сир!

Мне: Сэр! - ответит эликсир.

Поймём друг друга на балконе -

От эликсира во флаконе -

Услышу вежливое: Сир!

О, сэр! - услышит эликсир!

Вадим Шарыгин (09.10.2022 22:09:26)

(Ответ пользователю: Монжуа)

Приветствую Вас, Монжуа,

У нас с вами два решения: принять это произведение "в лоно поэзии", но тогда придётся признать, что поэзия - это в основном игра слов, игра словами или опознать стихотворение как хороший, то есть хорошо скроенный стишок, в котором реализован единственный посыл или смысл - наглядно продемонстрировать достоинства "игры слов", а именно: это краткий и яркий путь для взбадривания воображения. Я склоняюсь к стишку, именно потому что хороший стишок не порок, а в исключительных случаях, в случаях звучащих слов, это хороший намёк на тайну поэзии, для которой даже "игра в кубики слов" никогда не случайна и всегда начало, а не конец пути!

Удачи!

Пётр Поздний (09.10.2022 03:51:02)

(Ответ пользователю: Вадим Шарыгин)

Читая Ваш текст, слушая и стихи, пытплся понять, как может поэзия быть отрицательна к рассудочному пониманию текста?

Почему? Слово произнёсенное и искажённое вслух - ложь. И про катарсис! Столько негативной энергии, отвращения к стишкам, брезгливости к фразочкам. Диву даешься. Когда наступает катарсис, как сказал Аристотель, человек очищается и возвышается. Вы через стихи презираете всех! И критерий нашли подходящий - плохие стишки. Ваши искаженные в смысловом значении стихи легко пересказываются!

И почему никакой ритм, рифма, не поэзия, а должен быть набор слов или словосочетаний. Это немного напоминает политику "оно". Что-то появилось, тёмное пятно, где-та там... Далеко. Цветаева явно не одобрила Ваше понимание её творчества.

Читателю грозит расстройство психики! Назвал розу розой - не высокая поэзия! А вот звёздная роза будет самое то! Плохой пример!

Пожалуй я согласен с Белинским.

Поэзия есть истина в форме созерцания; ее создания — воплотившиеся идеи, видимые, созерцаемые идеи. Следовательно, поэзия есть та же философия, то же мышление, потому что имеет то же содержание — абсолютную истину, но только не в форме диалектического развития идеи из самой себя, а в форме непосредственного явления идеи в образе. Поэт мыслит образами; он не доказывает истины, а показывает ее. Но поэзия не имеет цели вне себя — она сама себе цель; следовательно, поэтический образ не есть что-нибудь внешнее для поэта, или второстепенное, не есть средство, но есть цель: в противном случае он не был бы образом, а был бы символом. "

Считаю красивые метафоры, рифмы, словосочетания не искажают смысл , а украшают, или по крайней мере не искажают истину. Что я заметил в Вашем творчестве? Нарциссизм! Самолюбование. Про квантовые частицы и электроны молчу. У Вселенной свои законы. И она открывается избранным! Она подсказывает темы, рифмы, метафоры.

Вадим Шарыгин (09.10.2022 22:31:16)

(Ответ пользователю: Пётр Поздний)

«Отрицательная способность» :

способность повествования произведения пребывать в неопределённости, тайне, сомнении, без суетного и нетерпеливого преподнесения фактов, без выкладки на головы читателей - «мораль той басни такова..». Одна из глубочайших тайн искусства поэзии, верный признак её полноценного присутствия в произведении — умение пребывать в том, что здравому смыслу кажется неясностью, что «просвещение» объявляет темнотой. На самом деле Отрицательная способность — вполне положительна, и пользоваться её не означает «удовлетворяться полуправдой»; это значит познать правду, не познаваемую без её помощи. Способность к «пребыванию в неопределённости и созерцанию первозданной цельности бытия» отрицательна лишь в отношении отказа от другой, расчленяющей, научно-технической способности, умерщвляющей искусство и искусство поэзии. Разрушительной силе «трезвого рассудка» поэзия поэтов от Бога противопоставляет свой величайший дар — умение от чего-то отвернуться, чего-то избежать. Без этого дара просто не может быть поэта! Много пишется прозаичных стихотворений, «в которых больше интеллекта, чем веры, больше слов, чем голоса. Которые больше — выход, чем выдох» (Иосиф Бродский). «Отрицательная способность», отрицая дискурсивное, логическое, всё расчленяющее, всё раскладывающее по полочкам мышление — позволяет поэту оставаться поэтом, а не рифмующим зигзаги мысли философом, психотерапевтом, историком, литературоведом, лингвистом, аналитиком — то есть, позволяет видеть мир чудесным, сохранять умение различать чудесное!

Пётр Поздний(10.10.2022 00:06:04)

(Ответ пользователю: Вадим Шарыгин)

«Отрицательная способность», отрицая дискурсивное, логическое, всё расчленяющее, всё раскладывающее по полочкам мышление — позволяет поэту оставаться поэтом, а не рифмующим зигзаги мысли философом, психотерапевтом, историком, литературоведом, лингвистом, аналитиком — то есть, позволяет видеть мир чудесным, сохранять умение различать чудесное!

---------

То есть Вы Вадим отрицаете суть мышления - логику? Законы природы? Нечто этакий вид наркотика? Странно, я к примеру вижу красоту природы, прекрасно слышу музыку стихов и мелодий.

Но не объясняюсь эзоповским языком и поэтому не могу стать носителем высокой поэзии.

Сказочник Андерсен очень хорошо показал в Снежной королеве иллюзорность условий для выполнения обещания.

Конечно бокал вина красного освещенный светом, смотрится эффектно. Но при чём здесь поэтический звук?

А разве нельзя читать стихи на улице, у моря, в горах от избытка эмоций? Того самого катарсиса, о котором говорили древние греки.

Моё мнение, что если у человека нет чувства слова, то хоть какую поэзию он начнёт читать, он не сможет передать эмоциональное состояние соавторов - поэта и чтеца.

Alex Wolf (09.10.2022 01:34:15)

Не рассмотрите ли эти несколько строк, Вадим..

Облачком скоро совсем - знаю

С «каракулево-снежной» стаей

Сорвусь я вдаль..

Там слились быль и небыль

Зависти нет места в небе

– Ей-ей не жаль!..

Преданным псом, с отвагой,

Мчит их ветер-бродяга

Строго на юг..

Странный мне сон снится

- Лёг на крыло я птицей..

С чего бы вдруг?..

Рвусь к облакам всё выше

Вот и испуг весь вышел

- как хорошо!..

Бронза полей, лес, речка..

Кто бы сложил стих вечный,

Или стишок..

Где-то вдали мир зданий,

Плотских утех и желаний..

- Страсти внизу

Месяц-маляр выкрасил тучи

Всё в серебре – стал ли мир лучше?

- Ноготь грызу..

Как Ариэль ночью летаю

Вот только с кем, сам или в стае,

- мучит вопрос..

А метеор – «гонщик» усталый,

Мчится волшебным в небе кристаллом

- ярким до слёз..

В поиске смыслов, облачком тая,

Свечкой в ночи так и сгораем

Меж строк-«улик»

«Не изменить этот мир серых буден»,

- скажут мне: –«Было и есть, и так будет..»

Лгут куркули!..

Помним Голгофу.. Был и Коперник,

Множество душ, Истине верных,

- можно ль забыть?

Важно себя не предать ради злата,

Ждёт нас, тоскуя во тьме, Прокуратор

Всех..

Может быть..

------------------------------

Вадим Шарыгин (10.10.2022 00:22:05)

(Ответ пользователю: Alex Wolf)

Первое, что бросилось мне в глаза : стихотворение перегружено строфами и не смогло вовремя остановиться. Я бы остановился, например, после завершения четвёртой строфы.

Облачком скоро совсем - знаю

С «каракулево-снежной» стаей

Сорвусь я вдаль..

Там слились быль и небыль

Зависти нет места в небе

– Ей-ей не жаль!..

Преданным псом, с отвагой,

Мчит их ветер-бродяга

Строго на юг..

Странный мне сон снится

- Лёг на крыло я птицей..

С чего бы вдруг?..

Рвусь к облакам всё выше

Вот и испуг весь вышел

- как хорошо!..

Бронза полей, лес, речка..

Кто бы сложил стих вечный,

Или стишок..

Где-то вдали мир зданий,

Плотских утех и желаний..

- Страсти внизу

Месяц-маляр выкрасил тучи

Всё в серебре – стал ли мир лучше?

- Ноготь грызу..

---------------------------------------------------------

Приведу вам пример из творчества Некрасова.

Когда изменяет чувство меры, сразу изменяет и вкус.

Вот, например, одно из лучших стихотворений Некрасова «Похороны»:

***

Меж высоких хлебов затерялося

Небогатое наше село.

Горе горькое по свету шлялося

И на нас невзначай набрело.

Ой, беда приключилася страшная!

Мы такой не знавали вовек.

Как у нас голова бесшабашная –

Застрелился чужой человек!..

И пришлось нам нежданно-негаданно

Хоронить молодого стрелка

Без церковного пенья, без ладана,

Без всего, чем могила крепка..

Почивай себе с миром, с любовию!

Почивай! Бог тебе судия,

Что обрызгал ты грешную кровию

Неповинные наши поля!

Меж двумя хлебородными нивами,

Где прошёл неширокий долок,

Под большими плакучими ивами

Успокоился бедный стрелок.

Будут песни к нему хороводные

Из села по заре долетать,

Будут нивы ему хлебородные

Безгреховные сны напевать..

Прекрасное стихотворение! Шесть строф. Всё сказано. Ни убавить, ни прибавить. Но ведь у Некрасова в этом стихотворении не шесть, а в о с е м н а д ц а т ь строф!

И вот оказывается, закон искусства: наиболее лишние, наиболее ненужные строфы – наиболее слабые. В них: выпирающая сентиментальность, насильственный набор слов, когда надо сделать строфу, заполнить необходимое количество слогов, а слова-то не поются, не слагаются в мелодию, артачатся, не хотят сплавляться в поэтический сплав звукосмыслов:

Птичка божья на гроб опускалася

И, чирикнув, летела в кусты..

Что тебя доконало, сердешного,

Ты за что свою душу сгубил?

Ты захожий, ты роду нездешнего,

Но ты нашу сторонку любил.

--------------------------------------------

Как не плакать им? Диво велико ли?

Своему-то свои хороши!

А по ком ребятишки захныкали,

Тот, наверно, был доброй души!..

Ты ласкал их, гостинцу им нашивал,

Ты на спрос отвечать не скучал.

У тебя порошку я попрашивал,

И всегда ты нескупо давал.

Почивай же, дружок! Память вечная!

Не жива ль твоя бедная мать?

Или, может, зазноба сердечная

Будет таять, дружка поджидать.

Нагружая стихотворение множеством подробностей, разъясняя, рассусоливая, разжёвывая, расшифровывая его, поэт лишает стих и образ молодого стрелка той доли тайны, которая как раз и делала произведение прекрасным – гармоничным. Сбалансированным в количестве сказанного и несказанного(!).

Ведь, и так, без подробностей, чувствуется, что стрелок был хорошим человеком, что симпатии поэта и крестьян на его стороне.

Когда же начинаются «порошок», «зазноба сердечная», «бедная мать», «детки проворные», вся цельность распадается на детали и гибнет, и только очень терпеливый и доброжелательный читатель видит, сквозь ворох сантиментов, жемчужину – поэтику всей этой стиховой истории, выделяя нужные и непрерывно отбрасывая в сторону ворох подробностей, то есть, непрерывно, в течение всего охвата стихотворения, проделывая ту работу, которую полагалось проделать самому поэту.

--------------------------------------------

Так и вашему стихотворению, на мой взгляд, было бы полезно самосократиться, поскольку три заключительные строфы, по сути, повторяют и даже размывают первые четыре.

Что касается, владения речью и можно ли назвать это произведение – произведением поэзии – произведением поэта? Слишком много, как мне представляется, слабых строк, то есть таких строк, которые заполняют пространство стихотворения, как пассажиры вагон метро в час-пик, уплотняя, но не усилия, скорее наоборот, уменьшая количество воздуха для дыхания воображения, например:

«каракулево-снежная стая» – это об облаках? ок, но глагол «сорвусь» для «стаи облаков» не слишком подходит. Облака не «срываются» вдаль, то есть не ускоряются, они «замедленно быстры» – пока смотришь на них они медлительны, даже при сильном ветре, снял взгляд – поменяли форму, кажется что мгновенно совершилась метаморфоза.

Именно метаморфозность или способность к изменчивости формы без потери для существования надо бы создать в строке, без каракуля и «срыва вдаль», ближе к сущности того, о чём хочешь сказать.

Ваше стихотворение, на мой взгляд, есть абсолютный стишок, даже не из-за слабой образности, но потому что ничего поэтического в нём нет. А что есть такое «поэтическое»? Образы? Рифмы? Ритмы? Невозможность пересказать в прозе? Отсутствие частного случая и морализирования? Да, всё это, но поверх всего этого, поэтическое – должно быть уже – в замысле! в ПОНИМАНИИ САМОГО СЕБЯ, в том что точно знаешь причину появления нового стихотворения и готов именно её насыщать образами, звукописью, тайной, неопределённостью – её, первопричину, а не слова вокруг да около!

Весь арсенал художественных средств поэзии нужен не для раскрытия темы, а для исповедального воплощения в слове первопричины для написания. Тема и содержание темы – это одно, а причина для возникновения именно этой, а не какой-нибудь другой темы – это совершенно другое, это глубже, сакральное, сильнее – эту психологическую глубину или силу и надо поддержать художественно.

Удачи!

Монжуа(09.10.2022 22:26:58)

(Ответ пользователю: Вадим Шарыгин)

Спасибо. Действительно, меня интересовала позиция по жанрам стихосложения - например, всегда ли всё сочиненное для детей - лишь стишки; или - могут ли быть поэзией стихи юмористического или сатирического жанров; или, например, в жанре поэмы или баллады, в которых прозаический пересказ возможен или даже подразумевается сразу. Да, и вообще - поэзия всегда серьезна или улыбка допускается, а, может быть, и желательна?

Олег Горбунов (09.10.2022 17:06:05)

Язык Эсперанто

Есть прекрасный язык Эсперанто,

на него переводят Шекспира и Канта,

Толстого и Ганди, Сапфо и Сократа,

и нет в нём ни фени, ни грязного мата.

А есть, нашей чудной земли красота,

бескрайность пустыни, и гор высота,

тоскливость осенняя русского поля,

шелест волны Средиземного моря.

Арабская пальма, карельская ель,

песчаные бури, и злая метель,

торнадо в Техасе, тайфун, ураган,

полуденный зной африканских саван.

Чудесный язык, драгоценный алмаз,

в нём Пасха и Кришна, Талмуд и Намаз.

В нём шумный Париж, и спокойная Тверь,

и в космос далёкий открытая дверь.

Вадим Шарыгин (10.10.2022 12:00:26)

(Ответ пользователю: Олег Горбунов)

Олег, приветствую,

Вначале, напомню Вам и себе пункты ценностей поэзии, мною сформулированные, на которые опираюсь в своих оценках произведений в рамках данной темы :

1. Не поддается пересказу, не переводится в разряд прозы,

2. Содержание поэзии не ограничивается простым перечислением действий, характеристик, чувств, вещей, явлений в рамках заявленной темы. Целый комплекс звукосмыслов характерен для произведения поэзии.

3. Произведение поэзии, включая в себя частности в виде так называемых поэтических деталей, никогда не является частным случаем или произведением ограниченным личной жизнью автора.

4. Язык поэзии - необычен, необычайный и не потому только что не является языком повседневного общения, но поскольку это язык самих явлений, предметов, это язык "с другой стороны" или скоропись духа.

5. Произведение поэзии инициирует образность, вместо фигуральности речи стишков. То есть, сравнения поэзии развивают, а не коверкают или упрощают, оглупляют воображение.

6. Произведения поэзии оригинальны от замысла до исполнения, никаких банальностей, тривиальностей, клише и штампов, никакой простоватости или простоты, хуже воровства.

7. Произведения поэзии обладают художественным или правдивым вымыслом, вместо "правды-матки" стишков. В них развита так называемая отрицательная способность или ясность поданная через мутное стекло.

Оценивая произведение, я оцениваю его принадлежность поэзии по пунктам, но ни в коем случае не констатирую наличие поэзии «в каждом пункте», то есть пункты, отражающие присутствие поэзии работают в совокупности, во взаимосвязи и не гарантируют оцениваемому произведению присутствие поэзии в случае успешного соответствия одному из них.

Мне кажется, что я вполне успешно перевёл Ваше стихотворение в разряд прозы, то есть не составило труда сделать из строк текста короткий рассказ-презентацию языка Эсператнто, которая даже улучшила звукопись текста, нивелировав сбой ритма во второй строфе, итак, посмотрим что у меня получилось:

«Есть на свете такой прекрасный язык Эсперанто. На него переводят Шекспира, Канта,Толстого, Ганди, Сапфо, Сократа. На нём я могу высказать красоту родной земли: бескрайность её пустынь, высоту гор и даже осеннюю тоскливость русских полей. Всё подвластно для выражения на языке Эсперанто: от арабских пальм, карельских елей до песчаных бурь и снежных метелей, от торнадо в Техасе, тайфунов, ураганов до полуденного зноя африканских саван. Это чудесный язык универсального общения людей, полноценно воплощающий в слове, как глубокий смысл мировых религий, так и лёгкий шум мировых столиц. Это открытая дверь – в космос человека и космос вселенной!»

2. Это стихотворение ограничено перечислением, как таковым: перечисляются достоинства языка Эсперанто, перечисление это, на мой взгляд, вполне поверхностно, как будто передо мною предстал текст из рекламного буклета, который раздают участникам конференции на тему «Присоединяйтесь к Эсперанто!». У стихотворения есть единственное содержание (содержание заявленной темы). Звукопись, во всём её известном в поэзии диапазоне богатства выразительных средств, не только не участвует в содержании, но, например, спотыкается в ритме, как бы подчёркивая вспомогательную функцию или роль поэзии в данном случае, когда столбик слов с рифмовкой выбран для придания большей эффектности вполне прозаическому сообщению.

Но я бы с удовольствием зарыл глаза на всю отсутствующую звукопись, если бы основное и единственное содержание было содержательным, то есть выстраданным, убедительным в деталях, не предлагало поверить тексту, как это делает рекламный буклет. Например, во второй строфе Эсператнто подаётся как прекрасный язык для выражения русской природы, русской души и жизни.

«Есть нашей чудной земли красота,

бескрайность пустыни, и гор высота,

тоскливость осенняя русского поля...»

иначе зачем вообще почти вся строфа в стихотворении о языке Эсперанто отдана «чудесности русской земли». Однако, если Эсперанто задумывался и создавался как язык универсального общения, то русский язык остаётся, на мой взгляд, главным и единственным выразителем «тоскливости осенней», а так же весенней и всесезонной, а так же радости и печали «русского поля» и русской души:

«Поле, русское поле…

Светит луна или падает снег -

Счастьем и болью связан с тобою,

Нет, не забыть тебя сердцу вовек...»

Вспомнилось начало прекрасного стихотворения Константина Бальмонта о русском языке:

«Язык, великолепный наш язык.

Речное и степное в нем раздолье,

В нем клекоты орла и волчий рык,

Напев, и звон, и ладан богомолья.

В нем воркованье голубя весной,

Взлет жаворонка к солнцу — выше, выше.

Березовая роща. Свет сквозной.

Небесный дождь, просыпанный по крыше.

Журчание подземного ключа.

Весенний луч, играющий по дверце.

В нем Та, что приняла не взмах меча,

А семь мечей в провидящее сердце...»

Если будет желание, Олег, перечитайте это стихотворение, сходное с вашим по теме – вы о языке и Бальмонт о языке. Но как звучен и меток Бальмонт в поэтической детали, насколько богат язык поэта художественным видением мироздания, частью коего является язык вообще и русский язык. Бальмонт в короткой строке создаёт ёмкое, богатое для воображения пространство. Поэт – это человек воплощающий задуманное в слова, а не обозначающий словами задуманное.

Что толку, какая польза гражданам поэзии, то есть людям восходящим в глубину своей душевной организации, узнать общеизвестное – что есть на свете:

«Арабская пальма, карельская ель,

песчаные бури, и злая метель,

торнадо в Техасе, тайфун, ураган,

полуденный зной африканских саван»

Читателю поэзии, а не стишков важно узнать в каком именно отношении находится, например, «арабская пальма», «карельская ель», «песчаные бури» и т.д. к теме, к языку Эсперанто? Что же есть такого замечательного, уникального в этом языке, кроме его упрощённой фонетически и грамматически конструкции, для выражения именно этих, упомянутых в тексте, или любых других чудес природа и жизни? Мне не удалось обнаружить успешную реализацию своего четвёртого пункта признаков поэзии в данной работе. Под необычайностью и необыкновенностью языка поэзии я (вместе с четвёртым пунктом) подразумеваю его воплощающую суть предмета, вещи, явления способность. Воплощение, а не называние или обозначение воздвигает поэзию на не доступную даже хорошим стишкам высоту!

И наконец седьмой по списку пункт признаков поэзии: художественный, правдивый вымысел, вместо «правды-матки».

Например, есть такой вымысел в завершающей строфе вашего произведения?

«Чудесный язык, драгоценный алмаз,

в нём Пасха и Кришна, Талмуд и Намаз.

В нём шумный Париж, и спокойная Тверь,

и в космос далёкий открытая дверь».

Есть декларация, «голословие», голословность, что, мол, верьте мне на слово: «чудесный язык», «драгоценный алмаз», но никаких подтверждений этой чудесности и драгоценности в тексте стихотворения нет. Ни звуком, ни словом, ни ритмом не показан нам Эсперанто, как таковой. Вместо растрат драгоценных считанных мест для строк стихотворения, всего-то их определено в количестве 16 штук, идёт перечисление названий религиозных символов, явлений природы.

А вот, например, тот же Бальмонт, заявив о русском языке: «великолепный», тут же приводит пример этого великолепия:

«Язык, великолепный наш язык.

Речное и степное в нем раздолье,

В нем клекоты орла и волчий рык,

Напев, и звон, и ладан богомолья»

Кто-то может сразу не понять разницы между вашими строками и строками Бальмонта. На всякий случай поясняю:

Если у вас за утверждением «чудесный», «драгоценный» язык идёт текст лишь ОБОЗНАЧАЮЩИЙ эту чудесность и драгоценность, и читателям самим придётся конкретизировать чудесность Эсперанто в Пасхе, Намазе, Талмуде, придётся гениально и по-быстрому догадываться где зарыта драгоценность именно Эсперанто в «шумном Париже» и «спокойной Твери», которые до момента появления стихотворения Олега и, наверняка, после его появления на свет божий, вполне успешно осуществляют свои шум и спокойствие на родных языках, без Эсперанто. То есть, если подразумевалась универсальность языка Эсператно для людей планеты Земля, то надо было сделаться поэтом, хотя бы на момент обольщения темой и в процессе превращения обольщения в воплощение в слова и говорить, возможно, не о «шумах» и «спокойствиях», но о том, как именно схожи чаяния и мечты, чувства и надежды ЛЮДЕЙ а не городов и холмов, и пустынь бескрайних, и злых метелей,и песчаных бурь! Эсперанто – язык людей, с минимумом средств для художественности, но с максимум возможностей для сближения людей различных стран и континентов.

Бальмонт создал произведение поэзии, поскольку, в том числе, наделил его художественным вымыслом – правдоподобием, воплощённым в Слово. Его заявленное «великолепие» русского языка тут же подтверждено такими образами, которые в любом, даже самом слаборазвитом читательском воображении легко и чудесно образуют живые картины, видимые и слышимые, подтверждающие «великолепие».

Итого: на мой взгляд, Олег, ваше произведение – это стишок, я бы даже назвал его плохим стишком, поскольку для «хорошего» нужна ладность и складность хотя бы чисто в техническом пользовании инструментарием поэзии. Надеюсь, что мой анализ будет вам полезен в дальнейшем творчестве.

Удачи!

Алмост (10.10.2022 11:24:41)

Занятно. Ну, предположим, любопытства ради, народ накидает своих нетленок, получит какой-то ответ и...забудет через пару дней, как гороскоп. А вот что Вам, как автору темы это даёт? Работа то не маленькая.

Вадим Шарыгин (10.10.2022 13:24:35)

(Ответ пользователю: Алмост)

Хороший вопрос!

Да, конечно, пишущий народ уже за первую неделю существования темы «накидал» достаточно много «нетленок». И уже есть примеры различной реакции: и сдержанное принятие к сведению, и искренние выражения недовольства, типа «вы всех презираете», и искренняя благодарность.

Мои развёрнутые впечатления или оценки, безусловно, по большей части случаев, будут в итоге просто приняты к сведению, вскоре забудутся в деталях, потонут в потоке привычных представлений о поэте и поэзии, в злободневности, во всей суете сует. Это ожидаемо и нормально.

Что касается меня : я не просто «автор темы», это, в частности, а в главном – я поэт, при чём, поэт, реализующий право на «сознание собственной правоты», как называл поэзию Мандельштам. Я определяю уровень своего творчества, как соизмеримый с уровнем лучших поэтов, например, Серебряного века. Чтобы моя нынешняя самооценка, чтобы мои представления о сути и сущности поэзии совпали с мнением достаточного (для дела поэзии на земле) количества потенциальных и действительных граждан поэзии, надо, как водится, дождаться смены двух-трёх поколений читателей, поскольку поэзия в своих «лучших» образцах – это всегда значительное опережение большинства, даже самых любящих её, современников.

Звание поэта включает в себя не только высокий уровень творчества, но и «активное, деятельное пропадание пропадом», на глазах, на виду любителей поэтов или цветов на их могилах. Звание поэта обязывает поэта быть СОВРЕМЕННИКОМ.

«Современность в искусстве есть воздействие лучших на лучших, то есть обратное злободневности: воздействию худших на худших... Современность есть совокупность лучшего» (Марина Цветаева)

«Быть современником - творить свое время, а не отражать его. Да отражать его, но не как зеркало, а как щит. Быть современником - творить свое время, то есть с девятью десятыми в нем сражаться, как сражаешься с девятью десятыми первого черновика» (Марина Цветаева)

Дело именно в том, что значит для поэта «сражаться с девятью десятыми»». В моём случае, как и в случае Цветаевой – это значит, не сидеть сиднем, делиться свои опытом постижения поэзии, в том числе, находясь на территории произведений, которые поэзией не являются. Но люди, стоящие за ними, люди, которым принадлежит авторство потока непоэзии – это мои современники – это МОИ люди, которые могут бросить меня, но я их – никогда. Сражаясь с ними за максимально утончённое, трудовое, мозолистое, каторжное в радостях откровений представление о поэзии, я больше верю в них, чем, например, те, кто в курсе что происходит, но продолжает милое ничего-не-делание в поэзии, кто заигрывают с неимущими в поэзии, поощряя, чтобы они сами заигрывались в пожизненную игру с условным названием «поэт на досуге», тем самым, сохраняя в любителях, вместе с иллюзиями причастности к поэзии, привычку поверхностного отношения к её «плоти и крови».

Да, конечно, я никого не смогу научить писать поэзию, если от природы не дано дара слова, то сколько ни живи, сколько ни пытайся – поэтом не станешь, но для дела поэзии и не требуется тысяч поэтов, достаточно, хотя бы сотен настоящих читателей – ценителей, у которых – есть компас со стрелкой в направлении на полюс поэзии и появилась новая привычка совершенствовать своё представление об искусстве поэзии, то есть о об искусстве перехода сознания на новый план бытия до момента остановки сердца.

Не знаю насколько меня хватит для поддержания темпа этой темы, но знаю что всё, что здесь пишу – выстрадал за многие годы своего читательского труда настолько глубоко и сильно, что могу многие сложные вещи, нюансы поэтического восприятия объяснить максимально доступным языком.

Современным людям предоставили многофункциональный сервис по обслуживанию их творчеств, но перестали предметно заботиться о качестве самих творчеств и творческом образе жизни.

Как результат : «много шума из ничего».

На этом пути, на пути поэзии нет «лучших» и «худших» ходоков, есть только «идущие» и «остановившиеся» в своём развитии.

Но не зря же сказано: «Дорогу осилит идущий»

Олег Каменев [Санкт-Петербург] (09.10.2022 19:41:33)

Вадим , в ваших рассуждениях много интересного и новаторского. Но как быть со стихами , в которых описаны исторические события ? В них не обойтись без последовательного описания, а это , получается , почти проза ?

Буду крайне признателен за комментарий.

Леди Годива

Гулко цокают копыта

По брусчатой мостовой,

Ставни накрепко закрыты,

Среди бела дня - пустой

Город в ожиданьи странном,

Будто вымер или спит,

А в седле золототканном

Дева голая сидит...

Шёлк волос от редких взоров

Ей прикрыл лицо и грудь,

Лишь спасает от позора

На безлюдье лёгкий путь...

Взгляд потуплен, бледны щёки,

Но не сломлен гордый нрав,

И сияет профиль тонкий

В самой лучшей из оправ -

Долгой памяти сердечной,

Что хранит простой народ,

И теперь Годиву вечно

Лошадь белая несёт...

-------------------------------------------------------------------------

Вадим Шарыгин (10.10.2022 17:55:19)

(Ответ пользователю: Олег Каменев)

Олег, приветствую,

вначале попытаюсь ответить на ваш вопрос. Стихи, в основе которых исторические события, так же как и все прочие, на мой взгляд, могут быть стишками, то есть произведениями без поэзии и могут быть поэзией собственной персоной. Тот фактор, что «исторические стихи» в значительной степени зависимы от контекста в виде определённой последовательности исторических событий, от устоявшейся трактовки легенд или вошедших в Историю личностей, на мой взгляд, не чуть не мешает им (конечно, при условии создания их поэтом, то есть человеком, обладающим природным даром слова и опытом мастерства) являться произведениями поэзии, были бы только явлены в них ценности поэзии, например, та семёрка пунктов, которая легла в основу моего представления о поэзии и моих оценок в данной теме.

Нам стоит помнить, что произведение попадает в разряд прозы не потому что в нём много исторического или фактического материала, а только, если в нём исторический материал не поэтичен в словах и их звучании, в сравнениях и во взаимодействиях частей и целого. Или, если текст произведения очень похож на историческую хронику с одной лишь чередой действий и событий, но по воле автора записанных не виде рассказа или новеллы, а в столбик с рифмовкой окончаний. Только в этом случае, то есть в случае явного спекулятивного использования автором внешней формы поэзии для прозаического как такового текста или сообщения, произведение становится прозой и «вычёркивается» временем и знатоками из «списков поэзии». Помните как в «Доживём до понедельника» Илья Семёнович (Тихонов) рассказывает о лейтенанте Шмидте, он говорит прозой, но не прозаически, в его рассказе – поэзия жизни, хотя речь его не содержит «строк» и рифмованных окончаний. Другое дело, что, даже обладая поэзией жизни, рассказывая жизненный путь лейтенанта Шмидта образно, вдохновенно, учитель истории, персонаж Вячеслава Тихонова, конечно, отказался бы назвать свою речь «произведением» поэзии. Поэзия жизни – это настрой, это общий подход, а поэзия слов – это конкретное воплощение поэзии жизни в Слове. И это воплощение обязано иметь в себе весь комплекс признаков поэзии, присущих произведениям поэзии. Прежде всего – художественность образов, звукопись, богатство языка, правдоподобие, вместо «правды-матки», элементы смысловой неопределённости, без «мораль той басни такова», а так же оригинальность в ракурсе, в замысле, ну ещё, конечно, лаконичную ёмкость слов.

Ваша «Леди Годива», например, обладает мелодичностью слога, верно выдерживает размер, завораживает ритмом, обладает звуконосной гармонией, но я бы всё-таки не посоветовал вам называть её поэзией. На мой взгляд это отличный образец хорошего стишка, то есть произведения, которое вполне в состоянии увлечь за собою любого неискушённого в тайнах очарования поэзии читателя. И не потому не посоветовал бы называть этот текст поэзией что в нём сплошной перечень действий легко перекладываемый в прозу, в конце концов это как раз тот случай чисто технической зависимости текста от общеизвестной устоявшейся в памяти поколений легенды, но это всё-таки не поэзия, поскольку здесь только «правда-матка» легенды о Годиве, здесь только то явлено, что и так, что давно уже всем известно, и какая ценность этого стихотворения (если смотреть на него со стороны Искусства поэзии)? Что оригинального, что уникального оно привносит в копилку русской словесности? Здесь не чувствуется: ни поэт-художник «Ван Гог», ни поэт-скульптор «Роден», ни поэт-архитектор «Шехтель», здесь всё писано по написанному многими и давным уже давно. Ещё раз повторю – это хорошо сделанная копия известной истории, но не оригинал мысли и чувства по её мотивам и поводу! С этим стихотворением можно идти на урок истории, но не к Тихонову, а к заурядному педагогу. А с произведением поэзии – идти некуда – поэзия, как сказала Марина Цветаева – «это самое бедное место на земле». Бедность поэзии – это, конечно, не бедность её изобразительных средств и возможностей, но бедность на количество тех, кто способен её только ждать, всю оставшуюся жизнь быть ей преданным, жаждать встречи именно с её словесной тканью, которая всегда дух захватывающее Слово, не разменивая обольщённую словесным колдовством душу ни на какие добротные, ладные, складные хорошие поделки из материала поэзии, то бишь на стишки!

Но последнее слово, безусловно, за вами – вам решать на каком уровне вы хотите остаться в качестве творческой личности и каким бы ни был ваш личный вердикт этому стихотворению, я заранее отнесусь к нему с пониманием и уважением.

Удачи!

Владимир Аникин [Набережные Челны] (10.10.2022 17:55:55)

(Ответ пользователю: Вадим Шарыгин)

К сожалению не смогу в свою защиту привести цитату из кого-нибудь великого. Просто в силу того, что и вы не вспомните ни одного парада гетеросексуалов. Вот радужные орут громко и настойчиво - хотят чтобы их признали нормальными.

Ваше понимание поэзии, как чего-то обязательно за рамками обыденности - лишь часть большой поэзии. Да, такая существует. И кто-то находит в ней кайф и даже почти её понимает... Но простота и прямая логика тоже может быть красивой и возвышенной - это уж от таланта зависит. И русские классики тому ярчайший пример.

И да, я не поэт. Не потому, что я не способен напустить туману и изобразить глубокий смысл с широким горизонтом. Из меня просто стихи не прут. Я думаю не в рифму.

Невольно (чеснслово не задумывал) ярче всего я выразил свою позицию ко всему "изысканно сложному" в посвящении жене:

От первых звезд, до утренней Авроры

Перебирал в ночи жемчужины небес,

Поля, леса, овраги, косогоры

Прошел, облазил в поисках чудес.

Нырял во тьму бездонных океанов,

В хрустальный мир озер и бурных рек,

Просеивал песок бесчисленных барханов

Листал тома в тиши библиотек.

Искал слова, что лучше всех на свете

Расскажут о моей любви к тебе

Покажут в форме, запахе и цвете…

И небеса прислушались к мольбе!

Нашел! Несу, глотая слезы счастья,

В обертке из душевного тепла,

Секретный код великого причастья,

Великий дар, что мне судьба дала.

Колено преклонив, торжественно и пышно…

Не так! В твоих глазах ищу себя,

Тебе одной я говорю чуть слышно

Три слова — Я Люблю Тебя!

В самых разных случаях лишь простые слова и уместны....

Вадим Шарыгин (11.10.2022 12:20:35)

«Простое» и «сложное» в стихах требует пояснения.

Для начала, предлагаю вовсе отказаться от упрощённого разделения уровня текста в словесности, как такового.

Я разделяю стихи, согласно заявленных в этой теме признаках, на стишки (хорошие и плохие) и собственно поэзию.

У стишков есть своя «простота» – это так называемая ПРОСТОТА, ХУЖЕ ВОРОВСТВА. Так в народной традиции принято говорить о чём-то «таком простом», что грех его для души человека и ущерб его для жизни – соизмерим с воровством. Это «крадущая очарование жизни» и «обкрадывающая живущих» простота. Что характерно для такой «простоты»? Прежде всего, это что-то очень поверхностное и в замысле, и в исполнении, когда не углубившись (и даже не попытавшись углубиться, так сказать переспросить себя и других, тех, кто знает) в особенность или в сущность предмета, явления, вещи – им присваивается – эпитет, обнуляющий или оглупляющий, или обесценивающий всю внутреннюю ценность, суть предназначения или существования – предмета, вещи, явления, чувства, сводя характеристику к плоскости, вульгарности, к абы кабы под девизом: «и так сойдёт, главное, чтоб от всей, дескать, души, ёшкин кот!». Такой «подножной простотой» многие её носители даже бравируют, мол, я, конечно, не разбираюсь, но зато всё у меня «ясно, как день» и людям это нравится, а «простому» народу, мол, только это, только так и надо.

Однако, в жизни нет, по моему глубокому убеждению, «простого», как впрочем и «сложного» народа, есть только люди с природной или воспитанной и самопознанной чуткостью к прекрасному. с чутьём на подлинное или достоверное, и люди неразборчивые, не способные отличить «прекрасное» от «красивого», брошенные на произвол судьбы, брошенные по обстоятельствам жизни, люди остановившиеся в своём развитии (никуда не живущие или живущие в никуда), которые сознательно или невольно путают истинные значения, как «простоты», так и «сложности». Они «сложное» воспринимают, как нечто априори утруждающее драгоценный мозг обывателя, как назойливую муху, мешающую достопочтенному обладателю никчёмного существования, успешно продлевать своё бытиё – вершину своего пригорка, которая мнится им Эверестом жизненного познания! – Я, конечно, не разбираюсь тут в ваших тонкостях, – говорит такой человек, – Но всё мне ясно, всё я знаю и если делать что-то от всей души, то всегда будет то, что надо!». Однако, «от всей души» сварганенное далеко не всегда является «тем, что надо». Надо – ленивым, привыкшим к тюрьке, которую можно сразу проглотить и жевать-то не надо? Тогда, да, такое «надо» и обслуживает «простота, хуже воровства».

В поэзии, например, такого «читателя» Марина Цветаева называла «чернь» или читатель понаслышке:

«Но есть другой читатель – некультурный. Читатель – масса, читатель – понаслышке.. Отличительная черта такого читателя – неразборчивость, отсутствие способности ориентироваться..Такому читателю имя – чернь.. Грех его не в темноте, а в нежелании света, не в непонимании, а в сопротивлении пониманию, и в злостной предвзятости. В злой воле к добру».

Что касается полезной или подлинной «сложности». Поэзия, в отличие от стишков, сложна, вся, даже самые, казалось бы понятные и приятные сходу произведения поэтов, только кажутся простыми. В них обязательно присутствует та самая анфилада смыслов, в них всегда можно «в сотый раз заново» открывать двери в необозримые пространства мироздания, которое и «не снилось» мудрецам из общаги бытия под именем «хуже воровства». Но в отличие от стишков, в которых либо «сложное по простому», когда автор философствует на коленке, производя чувственный и мысленный «пшик», не разобравшись в предмете, либо «заумь», когда текст представляет собою поток сознания, механическое нагромождение несуразностей, фигур речи, коверкающих воображение читателя, приводящих воображение в тупик, сложность поэзии проста своей дружбой с воображением, в котором оригинальные, необыкновенные слова и словосочетания видны, как на ладони, увлекают за собою, завораживают и отстраняют ввысь, в многомерность, как бы лишают точки опоры - "личное" сознание, засевшего в человеке "наблюдателя", живущего от роддома до кладбища, от стишка до стишка, от "чем бы дитя не тешилось" до "..а перед ней разбитое корыто"!

Предложу вашему вниманию несколько примеров сложности поэзии и ложной сложности стишков:

В своём Критическом обзоре произведений, отобранных Жюри в лонг-лист Премии «Поэзия 2019»,

https://www.poetvadimsharygin.com/blank

я, проанализировав каждое из сотни стихотворений, составил итоговый список строк, которые, на мой взгляд, вполне ярко и предметно демонстрируют ту самую лже-сложность, которая по сути своей, является обратной стороной простоты, хуже воровства:

«Ночь вепрем семенит к зауженной звезде» Богдан Агрис

«Вытянет узорчатый внутренний ремень» Анна Аркатова

«На причале корабль ползёт» Вадим Банников

«В горечь речь простокваши исполнилась квази смысла» Полина Барскова

«Горьковатой тёмноязыкой унылозадой» Полина Барскова

«ума бывает далеко раскинутая сеть» Василий Бородин

«рубашки хаки, грозный секс на марше» Алла Боссарт

«вот борщ не сварила ни разу стихи я так и пишу всё время» Ольга Брагина

«психиатрическая больница имени Ганушкина за окном» Ольга Брагина

«нет не отдам свою страну которую обнимаю когда сплю никому» Ксения Букша

«Дети выходят из школы с горбами смысла на разноцветных куртках пинают снежные черепа» Игорь Булатовский

«Мослы света под стеной супермаркета» Игорь Булатовский

«частым сердцем стучать в бирюзовые яйца,

Синим глазом держать на оси свой простор» Игорь Булатовский

«Пошла бы в рост экономика, взлетев на процентов триста» Дмитрий Быков

«И понял Изя, столетний Изя, тараща зенки» Дмитрий Веденяпин

«Внутри себя я ощущаю мебель

Хромающий двуногий табурет» Алина Витухновская

«Как погремушки кости на соплях» Алина Витухновская

«плыл мотылёк Ганс Христиан, цветы целуя и не ведая беды» Владимир Гальдесман

«...божье коровке в насекомый храм брелось» Владимир Гальдесман

«ради поругания ментов выдвинулись против капитала» Дмитрий Гаричев

«кто бы хотел склеиться из кусочков земли вывернутых червями» Анна Глазова

«Мёртвым алмазом рухнул к твоим ногам» Григорий Горнов

«И лес зашумел, заштрихованный помехами голограмм» Григорий Горнов

«Выплывает родной овал, так во сне на тебя похожий» Андрей Грицман

«С паническими гладиолусами» Андрей Гришаев

«Друзей его летающие личики» Андрей Гришаев

«с глаз смахну, оботру с лица... неопознанные тельца» Юрий Гуголев

«отсутствие признания в апатии сердечного капитала аппарата вращения крови внутри» Илья Данишевский

«вены из которой ты лакаешь от голода собственную кровь наказание за ритмичные опечатки в смс» Илья Данишевский

«разевает скрипучий рот и произносит МИР» Егана Джаббарова

«Бог говорит Гагарину: Юра, теперь ты в курсе..» Анна Долгарёва

«Всем человечьим адовым колхозом … мы надоели бабочкам, стрекозам» Ирина Евса

«Движения арестанта медлительны как у хирурга проводящего операцию на открытом сердце собственной дочери под водой со связанными руками бритвенным лезвием» Андрей Егоров

«я этот лес целую в листья, корешки и губы» Максим Жегалин

«и что заставляло так прыгать капли лягушками на капот поздней открывалось на в клюве цапли «Массандры» набравшей в рот» Сергей Золотарёв

«Мы живём... добывая роуминг, пестуя закрома» Александр Кабанов

«розой обвившей пылающий крест, побеждены немота и бессмыслица» Катя Капович

«Спинки к земле, кверху брюшки — летят довольные курицы-подружки» Алёна Каримова

«Забытый за давностью лет, чей-то знакомый, костями гремящий скелет» Светлана Кекова

«рассиялось бельмо луны ртутным светом

«Отшатывался я, но после вслед тебе шагал» Всеволод Константинов

«тело без органов попав в секонд-хенд становится коллективным телом» Владимир Коркунов

«буквы свистят у виска» Андрей Коровин

«Может ли волк быть её неотчуждённый труд в значении «трудный». Всего не расскажешь...» Елена Костылёва

«в первую брачную ночь прабабушка достала из-под юбки кухонный нож...» Ирина Котова

«...двое глухонемых красноречиво беседуют на своём секретном наречии...» Владимир Кочнев

«снег притворился добрым, ходит, искрится ртом» Денис Крюков

«со стивом джобсом вдаль пойдёт аллеей» Инга Кузнецова

«мой папа был мужчина в цвете сил... и джинсы белоснежные носил» Дана Курская

«парой строк, куда-нибудь да вписаться, расшибая лоб, матеря иное» Елена Лапшина

«Из какого палеополдня он тает, навстречу подробному выцветанию флага взаимности?» Денис Ларионов

«Главное чтобы ты не представлял Освенцим во время секса» Виктор Лисин

«сгустки и перепады для пешеходов, на перекрёстке приложенных к коже, нечаянно встретивших на изломе аккуратную кровь» Карина Лукьянова

«хоботки желания очищают поверхность голого тела» Мария Малиновская

«Где же капусница? — Нетути» Григорий Медведев

«Я скажу тебе: капитализм свинья..» Кирилл Медведев

«когда я, мама, встану из могилы...живой и нежный... то ты меня узнаешь?» Вадим Месяц

«Когда время ломит по осевой, чо может сделать ненужный атом — выиграть глоток сантиметров» Елена Михайлик

«куколку ночной стрельбы обнимать, баюкать...» Станислава Могилёва

«покрытая ржавчиной гидра зрения» Станислава Могилёва

«Ах если б не сияния на грани выгорания» Ирина Перунова

«мы любили родимые северные ады» Вера Полозкова

«Он увидит... отцветающий глаз» Евгения Риц

«когда старый кот на кухне грызёт сухой укром и плачет неясно... мы хотим друг друга убить» Галина Рымбу

«В тот момент, когда пишущий ищет слово, всяк обитатель дна ищет улова» Жанна Сизова

«завернув в своё сердце бум бум» Андрей Тавров

«Проза. Каша во рту. Не умею и немогу, не хочу учиться ничему..» Марина Тёмкина

«Моего друга тупо расстреляли» Елена Фанайлова

«бегает синекрылый прединфарктный заяц» П.И.Филимонов

«полости пустот... берут тебя в бессрочный оборот, впиваясь в сердце миллионом глаз...» Сергей Шестаков

--------------------------------------------------

Подлинная сложность или многогранная ёмкость, которая суть и плоть есть поэзия состоит из художественно насыщенной ткани, словесный орнамент коей завораживает и очаровывает любителя поэзии целым комплексом явленного языкового богатства : сам подход или заход на момент написания стихотворения, ракурс с которого поэт начинает взор на будущую тему, затем, выстраданный в результате долгого подбора ритм, соответствующий или отражающий или даже возглавляющий слова, точнее, сокровенную причину написания стихотворения, а также отдельные ключевые действия, явления и предметы участвующие в произведении Искусства поэзии. Кроме того, подлинная сложность не требует, но даже противится «пониманию сходу», которое практикуют любители производства и чтения стишков. Никакое «сходу всё ясно» в поэзии, в принципе, не приветствуется. Хочешь «сходу» – читай объявления в газетах, смотри российские сериалы «о многопудовых буднях обывателей», слушай песенки, типа: «Ты – рыбачка, я – батрак» и т.п.

«Радовать читателя красивыми переплёсками слова не есть цель творчества.

Моя цель, когда я сажусь за вещь, ни есть радовать никого, ни себя, ни другого,

а дать вещь возможно совершеннее. Радость — потом, по совершению.. Радость потом — и большая. Но и большая усталость. Эту усталость свою, по завершении вещи, я чту. Ту же усталость чту и в читателе. Устал от моей вещи — значит хорошо читал и — хорошее читал. Усталость читателя — усталость не опустошительная, а творческая». (Марина Цветаева)

"..легко усваиваемая поэзия, отгороженный курятник, уютный закуток,

где кудахчут и топчутся домашние птицы. Это не работа над словом, а скорее отдых от слова". (Осип Мандельштам)

«Только оригинальность делает произведение произведением настоящего искусства».(Борис Пастернак)

Приведу пример «сложности» поэзии:

Осип Мандельштам

***

Я слово позабыл, что я хотел сказать.

Слепая ласточка в чертог теней вернется,

На крыльях срезанных, с прозрачными играть.

B беспамятстве ночная песнь поется.

Не слышно птиц. Бессмертник не цветет.

Прозрачны гривы табуна ночного.

B сухой реке пустой челнок плывет.

Среди кузнечиков беспамятствует слово.

И медленно растет, как бы шатер иль храм,

То вдруг прикинется безумной Антигоной,

То мертвой ласточкой бросается к ногам,

С стигийской нежностью и веткою зеленой.

О, если бы вернуть и зрячих пальцев стыд,

И выпуклую радость узнаванья.

Я так боюсь рыданья аонид,

Тумана, звона и зиянья!

А смертным власть дана любить и узнавать,

Для них и звук в персты прольется,

Но я забыл, что я хочу сказать, -

И мысль бесплотная в чертог теней вернется.

Bсё не о том прозрачная твердит,

Всё ласточка, подружка, Антигона...

И на губах, как черный лед, горит

Стигийского воспоминанье звона.

1920

Магия этих стихов Осипа Мандельштама взывает прежде всего к нашим наитьям. Стихи захватывают как волхвование. К ним нельзя подходить с мерой рассудка, - это немедленно вызовет недоумение и поставит нас в тупик. В самом деле, как река может быть сухой? Именно сухой, а не высохшей? И какие законы физики позволяют по такой реке плыть челноку? В рамках рассудочного мышления образ Мандельштама кажется едва ли не бессмысленным. Впрочем, это определение не было в его глазах отрицательным – ведь он писал:

«В Петербурге мы сойдёмся снова

Словно солнце мы похоронили в нём,

И блаженное, бессмысленное слово

В первый раз произнесём».

БЛАЖЕННОЕ, БЕССМЫСЛЕННОЕ СЛОВО – !!! слово не от мира сего.

В ПЕРВЫЙ РАЗ – !!! – или даже, как в первый раз, всегда, в первый раз...

ПРОИЗНЕСЁМ -!!! звуконосное слово у поэзии...

Мы воспитаны в духе рационализма – понятие иррационализма было для нас чуть ли не жупелом. Как страшна иллюзия, что в мире всё логически объяснимо – сполна и без остатка! Эта иллюзия опустошает сердца и приводит к жесточайшим разочарованиям. Мир без тайны, мир без несказанного и нереченного: это лишь безжизненный призрак, мёртвая схема. Иррациональный момент бытия всегда чутко улавливала и настоящая философия, и подлинная поэзия.

Высокое ощущение тайны мира полнит поэзию! Однако это ни означает, что настоящие поэты, бросая вызов логике обыденного сознания, не сохраняют за нею права на частное значение. Они просто преодолевают её, воспаряют над нею. Ведь в мире есть нечто, лежащие поверх логического смысла, аналитической схемы. В этом нечто – сокровенное! Свойства его настолько необычны, что однозначная логика скажет о нём: абсурд, нелепица, бессмыслица.

«Сухая река», «чёрное солнце» - это так называемые оксюмороны: поэтические образы, построенные на резком столкновении противоположностей. Но только ли склонность к парадоксальной остроте лежит в основе создания оксюморонов? Нет, ибо в этих поэтических фигурах порой отражается странная – если угодно, абсурдная – истина о бытии. Оказывается, сам мир устроен по принципу оксюморона! И душа человеческая, конечно. И лучшие произведения искусства.

Несколько слов о «красивости» и «прекрасном» в словесности, в частности, в поэзии:

Лермонтов или Марлинский?

«Уж за горой дремучею

Погас вечерний луч.

Едва струёй гремучею

Сверкает жаркий ключ…»

Михаил Лермонтов

Быть окружённым толпою слов, внушаемых заострённо чувственным восприятием мира, и при этом, уметь превращать словесные толпы в прямые наименования вещей – признак высокого мастерства.

Уметь изъясниться в стихе – просто – но, не впадая в простоту (в простоватость) – задача задач!

Не избегать категорически «языка улицы», языка повседневного общения, но использовать, применять его строго по-необходимости, по месту, по мере надобности, а не в качестве «основной кисти», основного тона или инструмента - важная составляющая поэтического искусства.

Понимать «современность», как щит, отражающий всё наносное, пошлое, обиходное – в том числе, в языке, а не как зеркало, отражающее всё подряд, без разбору – это норма восприятия поэта, а не «словесного подёнщика»!

Не путать фигуральность, краснобайство, красивость с образностью, красноречием, выразительностью и прекрасностью – обязанность поэта.

Имея целый арсенал слов, эпитетов, синонимов, помнить о поэзии как об одной из уникально-лаконичных или лаконично-ёмких форм искусства – значит, иметь представление о стиле в искусстве.

Современник Лермонтова Шевырёв писал, сравнивая прозу Лермонтова с прозой модного тогда романтика Марлинского: «Пылкому воображению Марлинского казалось мало только что покорно наблюдать эту великолепную природу и передавать её верным и метким словом. Ему хотелось насиловать образы и язык..»

Вот отрывок из повести Марлинского «Аммалат-Бек»:

«Дагестанская природа прелестна в мае месяце. Миллионы роз обливают утёсы румянцем своим, подобно заре; воздух струится их ароматом, соловьи не умолкают в зелёных сумерках рощи. Миндальные деревья, точно куполы пагод, стоят в серебре цветов своих.. Широкоплечие дубы, словно старые ратники, стоят на часах там, инде, между тем как тополи и чинары, собравшись купами и окружённые кустарниками, как детьми, кажется, готовы откочевать в гору, убегая от летних жаров».

Ещё один отрывок – из книги «Мулла-Нур»:

«Громады скучивались над громадами, точно кристаллы аметиста, видимые сквозь микроскоп, увеличивающий до ста невероятий. Там и сям, на гранях скал, проседали цветные мхи, или из трещин протягивало руку чахлое деревцо, будто узник из оконца тюрьмы.. Изредка слышалась тихая жалоба какого-нибудь ключа, падение слезы его на бесчувственный камень..»

Всё творчество Марлинского, его манера повествования – не прошли проверку временем. А ведь его книгами зачитывались современники! Нагромождение сравнений, назойливо красивые эпитеты; всё это сегодня – признак безвкусицы.

Время вынесло свой приговор: в произведениях Лермонтова была та правда жизни, та глубина мысли, те нравственные вопросы, которые делают их современными и сегодня. Произведения Марлинского со всей пышностью, оказались неглубокими, поверхностными и потому безнадёжно устарели; то, что казалось красотой, обернулось ложной красивостью; изысканность – пошлостью; необыкновенность сюжета – просто скукой.

С невольным облегчением возвращаешься от Марлинского к Лермонтову:

«Налево чернело глубокое ущелье; за ним и впереди нас тёмно-синие вершины гор, изрытые слоями снега, рисовались на бледном небосклоне, ещё сохранившем отблеск зари».

Пейзажи у Лермонтова могут быть разными, но одно в них общее: точность. То, что описывает Марлинский, невозможно увидеть; трудно представить себе, например, как розы «обливают утёсы румянцем» или слеза «какого-нибудь ключа» падает «на бесчувственный камень». Пейзаж, описанный Лермонтовым, видишь и представляешь себе совершенно точно: и глубокое ущелье, и горы «изрытые морщинами», и «голые, чёрные камни», и тучу на вершине Гуд-Горы: она была «такая чёрная, что на тёмном небе..казалась пятном».

Лермонтов не прост в стихотворении «Родина», сложен, в высшем и поэтическом смысле этого слова. Родина подана не как перечень «красивостей», расхожих штампов и заверений в «любви к ней в общем и целом, и с душой, как с душком», как это бывает сплошь и рядом в «простых, как многоэтажка» стишках. Родина Лермонтова сложна своим утончённым восприятием того, что собственно так родственно, так близко, так совпадает с его душою, что именно в пейзаже, в «простых» картиных бытия является «родиной» – под какой ритм живёт она, насколько одинок на родине человек любящий родину и др. смыслы, мысли, чувства... Вот она, «сложность» поэзии, каждому «простаку» на заметку:

***

Люблю отчизну я, но странную любовью!

Не победит её рассудок мой.

Ни слава, купленная кровью,

Ни полный гордого доверия покой,

Ни тёмной старины заветные преданья

Не шевелят во мне отрадного мечтанья.

Но я люблю – за что, не знаю сам –

Её степей холодное молчанье,

Её лесов безбрежных колыханье,

Разливы рек её, подобные морям;

Просёлочным путём люблю скакать в телеге

И, взором медленным пронзая ночи тень,

Встречать по сторонам, вздыхая о ночлеге,

Дрожащие огни печальных деревень.

Люблю дымок спалённой жнивы,

В степи ночующий обоз

И на холме средь жёлтой нивы

Чету белеющих берёз.

С отрадой, многим незнакомой,

Я вижу полное гумно,

Избу, покрытую соломой,

С резными ставнями окно;

И в праздник, вечером росистым,

Смотреть до полночи готов

На пляску с топаньем и свистом

Под говор пьяных мужиков.

--------------------------------------------------------------------

В завершении моих размышлений о «простом и сложном» в стихах, проанализируем стихотворение Владимира Аникина, он пишет в одном из комментариев в этой теме, он пишет:

«Невольно (чеснслово не задумывал) ярче всего я выразил свою позицию ко всему "изысканно сложному" в посвящении жене:

«От первых звезд, до утренней Авроры

Перебирал в ночи жемчужины небес,

Поля, леса, овраги, косогоры

Прошел, облазил в поисках чудес.

Нырял во тьму бездонных океанов,

В хрустальный мир озер и бурных рек,

Просеивал песок бесчисленных барханов

Листал тома в тиши библиотек.

Искал слова, что лучше всех на свете

Расскажут о моей любви к тебе

Покажут в форме, запахе и цвете…

И небеса прислушались к мольбе!

Нашел! Несу, глотая слезы счастья,

В обертке из душевного тепла,

Секретный код великого причастья,

Великий дар, что мне судьба дала.

Колено преклонив, торжественно и пышно…

Не так! В твоих глазах ищу себя,

Тебе одной я говорю чуть слышно

Три слова — Я Люблю Тебя!»

---------------------

Прочитав это стихотворение, невольно вспомнил Марлинского с его «красивостями», которые красивы только на первый взгляд кого-нибудь читателя понаслышке, только на взгляд неискушённого в прекрасной ипостаси Искусства.

То что автор, ратующий за «простоту» в стихосложении, «перебирал жемчужины небес», «ныряв во тьму бездонных океанов» и совершал тому подобные действия, не делает его носителем – ни поэзии жизни, ни поэзии слов – почему так? Поскольку всё перечисленное и поданное себе и будущему читателю как пример поэтической натуры автора, по сути своей, то есть по перебору «красивостей» над красотой или сказанутости над несказанностью, или по подмене прекрасного красивым, когда фантазёрство, словесная фальшивка подменяет собою художественный вымысел или правдоподобие искусства поэзии. По мнению автора именно это стихотворение ярче всего выражает его позицию к «изыскано сложному». Автор стишка декларирует намерение искать слова, которые выразят его любовь к жене:

«Искал слова, что лучше всех на свете

Расскажут о моей любви к тебе..».

Но слов таких, то есть прекрасного, правдоподобного, на мой взгляд, не найдено, только «обёртка из душевного тепла». Но из «обёрток» вся целиком и состоит «простота, хуже воровства»! Вместо простоты, то есть выражения сути или воплощения сути в Слове, длинные перечни строк о том, что «торжественно и пышно», но получается на выходе – «пшик», пышный и торжественный, как оркестр пожарной команды в городе N.

Если бы, вместо девятнадцати строк, не «изысканно сложных», а аляповато или простецки-красивых, автор показал строки своей жизни – воплотил в Слово свои дела, свои сомнения, удачи и неудачи, встречи и расставания, одиночество и мечты – до встречи с будущей женою, то тогда финальные слова «Я люблю тебя!» не остались бы словами рекламного плаката, или анонса художественного фильма, но явились бы итогом постижения любви автором стишка. И в этом случае, их можно было бы их нужно было бы произнести в глаза, а не в стихотворении, которое ВОПЛОЩАЛО бы любовь, а не ОБОЗНАЧАЛО её!

Великая разница между «простой сложностью» Искусства поэзии и «сложной простотой» стишков ещё ожидает многих из нас на пороге постижения.

Всем удачи!

Виктор Хламов [Ковров] (11.10.2022 10:45:25)

Правильно, Лена, вот привязались к человеку, у каждого свои тараканы в голове и своё мнение о поэзии, я тоже не совсем согласен с рассуждениями Вадима и что? Он так считает, а я по-другому. Кстати, то что Роман разобрал, на мой взгляд балбеса, оченно хорошее стихотворение.

Ну, и.. все ложут, а я что рыжий? Вот тоже покладу сюда образец, наверное, не поэзии, стишка.

Рассказал бы вам про хорошее,

Но не пишется мне пока.

Я как колокол наземь сброшенный,

И без медного языка.

А часы в ночи, мерно тикая,

Нить из времени спешно вьют.

Буквы прыгают да хихикают,

Строки выстроить не дают.

Рифмы кончились, слог стал слабеньким,

Голос памяти вовсе стих.

Может с Петькою, свет мой, Лахиным

Взять бутылочку на двоих.

И по ниточке, той что свитая

Из минут моих, да с плеча

Бритвой острою, громко гикая,

Полоснуть в сердцах, сгоряча.

Не получится – нить проворная

Пляшет бешено – прыг да скок.

И стекла с пера клякса чёрная

Точкой жирною на листок.

-------------------------------------------------------

Вадим Шарыгин (11.10.2022 17:38:39)

(Ответ пользователю: Виктор Хламов)

Здравствуйте, Виктор!

Когда-то я узнал (из опубликованных писем Сергея Рудакова к жене Ирине, тот самый Рудаков, который пытался стать «незаменимым другом» для четы Мандельштамов в воронежский период), узнал как именно работал Мандельштам над каждым своим стихотворением – как проклятый! Казалось бы, состоявшийся, признанный мастер, художник, маг слова, к тому же совсем уже больной, с постоянной одышкой, в состоянии чрезвычайного нервного напряжения, практически умирая, как он работал над каждой строкою – десятки, а иногда сотни (!) вариантов для одной строки, всё на нюансах, всё на головокружительной волне вдохновения, всё на пределе человеческих сил! Я узнал это и долго находился в состоянии шока... У меня самого с годами размер черновика резко увеличился – конкуренция за место в строке, примерно, 7-10 вариантов на одно место, затем остаются два, практически равных по силе воздействия и гармоничному встраиванию в изначальный замысел варианта, затем, остаётся один, один на один, с всё ещё продолжающимися, пост фактум, сомнениями. Но так, чтобы сотни вариантов, да ещё в таком состоянии, нет, для меня это... до сих пор шок и ужас от того... что после ТАКИХ поэтов, во что превратили мы сегодня... «поэзию», просто взяли её в кавычки...

Извините за лирическое отступление, но всё сказанное выше имеет прямое отношение к вашему стихотворению.

Мне показалось, судя по качеству текста, что вы записали в столбики строф практически первый или первые варианты, какие пришли на ум, не перечитывая, не вычитывая (вслух) затем текст, оформили его в итоговый вариант, я прав?

Рассказал бы вам про хорошее,

Но не пишется мне пока.

Я как колокол наземь сброшенный,

И без медного языка.

Но «не пишется», а всё-таки пишу. На всякий случай, маленький совет вам на будущее: если действительно не пишется – не пишите, сделайте паузу, дождитесь внутреннего состояния, когда будет как в стихотворении Пастернака «Поэзия»: «тетрадь подставлена, – струись!». Что касается : Без «медного» языка.

Опять-таки, напоминаю вам, возможно, совершенно излишне, как работает поэт: прежде чем утвердить эпитет или просто уточняющую характеристику для колокольного языка, такую, как, например, у вас: «медный», вы, безусловно, узнаете, что, например:

«Как известно, для отливки идет сплав из меди и олова в определенной пропорции, т.е. бронза, которую называют и «колокольная бронза», и «колокольный металл».

"Колокольный сплав должен быть составлен таким образом, чтобы вместе с приятным звуком соединял достаточную жесткость и крепость. Обыкновенно для сплава берут 80 частей меди и 20 частей олова, хотя эти цифры часто колеблются, смотря по чистоте металлов"

"Медь для литья колоколов должна быть чистая без каких-либо примесей, тогда легче сделать колокол благозвучным, легче рассчитать правильное соотношение меди с оловом. В обществе наилучшая медь для отливки считается демидовская и заказчики охотно переплачивают лишнее лишь бы иметь колокол из демидовской меди. Медь эта наиболее чистая из всех сортов встречающейся русской меди.»

Далее, Вы задумаетесь, насколько уместна вольное обращение с составом языка, если, например, вы дополнительно узнали, что:

«Отдельно делался язык колокола. Его конструкция также зависела от способа звона. Считается, что лучший материал для языка – кованое железо, обладающее необходимой вязкостью».

Итак, только особая необходимость, суровая необходимость может заставить вас «присвоить» языку характеристику «медный». Но это не должна быть простая подстановка слова под размер стиха, чтобы по быстрому залатать строку, и двинуться дальше в настроении «не пишется мне пока».

Если вы поэт, то, я только напомню вам привычный алгоритм работы в такой ситуации: вы решаете, например, уйти от чисто технической характеристики «языка», ведь у вас, вы, например, это уже чувствуете, при «не пишется» и нечего сказать, если получится, то получится что-то коротенькое, строк на двенадцать. Тогда конкуренция, особенно в эпитетах, за место в строке – высочайшая! Всё должно работать не на размер, а на смысл, на настроение темы стихотворения, да, да, не на саму тему, а на её настроение, то есть на суть вашего состояния, которое и есть тема, или даже выше, сакральнее, в данный момент, чем то что называется «темой». В данном случае, кстати, я, прочитав, перечитав, провозгласив, так и не уловил – какого...зачем, собственно, вы взялись «за перо», что такое возникло у вас в душе, что не сказать было просто невозможно?

Первая строка, обладая «лексикой первой воды», имеет забавно звучащее «прохорошее», которое к тому же фальшивит в основе своей – поскольку, даже когда поэту «пишется», это не значит, что ему пишется исключительно «прохорошее», пишется – главное, в том числе плохое, хорошее, никакое, но пишется так художественно, что отличается от прозы, и так правдоподобно, что не забывает о правде в равной мере с подобием!

Итак, вы начинаете РАБОТУ ПОЭТА над первой строфой:

И плохое во мне, и хорошее,

(убрали, например, к чертям собачьим это, уже оскмину набившее, обиходное «про» у нас вся страна сегодня два предлога эксплуатирует «ПРО Байкал»,» С Рязани». Если не получается «о» хорошем, то тогда просто, например:

И плохое во мне, и хорошее –

Но не высказано пока

Но сегодня...

Нет, надо попробовать приблизить к первым строчкам «колокол сброшенный»,

может быть так:

Будто олово с медью...

Будто сплав колокольный

Будто сплав звуконосный...

Сплав ещё не отлитый пока...

А вот, слово «примеси» близкое к колоколам!

Сплав без примесей... меди – поскольку она на 80 процентов звон обеспечивает!

Сплав без...

Звон без примесей, медный пока

медный слегка

может:

Много олова, медный слегка?

Будто колокол я, наземь сброшенный,

Замолчавший

Расколовшийся, без языка?

Попробуем, итоговый вариант первой строки:

«И плохое во мне, и хорошее –

Много – олова, медный – слегка.

Будто колокол я, наземь сброшенный,

Расколовшийся, без языка»

Что здесь удачно сложилось – ключевое слово строки «колокол» о-ло-ко, этот звуковой ряд, это овальное чередование гласных, само по себе напоминающее колокольный звон – нашло поддержку, «поёт в хоре» с созвучными гласными «пло-хое, мн-ого-оло-во из первой и второй строки и рас-коло-вшийся из четвёртой. То есть, к моменту «сброшенности», наш колокол успел прозвучать, спеть свою лебединую ноту!

И это звучание – звучание овальное и свободное, совместное звучание всех строк строки, звучание уже упавшего колокола, но и поэта – крайне важно для нас.

Идём дальше, вторая строфа требует ремонта «нитей времени», которые «шьют» никому неведомые мастерицы.... «хихиканье» букв так же требует себе мусорной корзины, поскольку вступает в диссонанс с торжественной грустью перовой строфы.

А часы в ночи, мерно тикая,

Нить из времени спешно вьют.

Буквы прыгают да хихикают,

Строки выстроить не дают.

Если вы поэт, вы, безусловно, не станете во второй строфе говорить «о бузине», если впервой «в Киеве дядька». То есть вы всенепременно увяжите строфы в единое словесное художественное полотно:

А может, отложим в сторонку и третью строфу (не в обиду Петьке Лахину) будет сделано. Он нас простит, верю!

Перейдём к главному – к «бритве острой», но не после «бутылочки на двоих», а после расколовшегося колокола:

И звона нет, больше нет во мне...

Если кончилась медь, стихло олово,

То куда

Так скажи...

То зачем мне идти и идти?

Что ж, запомни поэта весёлого,

На дороге, на...

Повстречавшего грусть на пути,

Каланча, колокольня без голоса

И на взгорке, и где-то внутри.

Сколько нас... Только красные полосы

На упавших руках, посмотри...

Если стихла медь, стих, как олово...? Не, не подходит, "каколово" дурная звукопись!))

Итого, мой вариант вашего стихотворения получился такой:

«И плохое во мне, и хорошее –

Много – олова, медный – слегка.

Будто колокол я, наземь сброшенный,

Расколовшийся, без языка.

Если кончилась медь, стихло олово,

Так зачем мне идти и идти?

Что ж, запомни поэта весёлого,

Повстречавшего грусть на пути,

Каланча, колокольня без голоса

И на взгорке, и где-то внутри.

Сколько нас... Только красные полосы

На упавших руках, посмотри...»

--------------------------------------------------------------

Мне показалось важным и даже необходимым, Виктор, напомнить вам и всем кто нас когда-нибудь прочитает, об одной важной составляющей поэтического творчества – максимальной собранности, точности в деталях и выстраивание текста тким образом, чтобы строчки были, как минимум хорошими подругами, сёстрами, объединёнными «красной нитью» стихотворения, чтобы автор, знал сам и передавал этим «сёстрам» красную нить или причину написания, не размениваясь, не разбрасываясь, не обесценивая одни строки другими, это должна быть команда, семья, объединённые стилем, смыслом, звуком или голосом.

Ваше стихотворение мне показалось не доработанным до уровня произведения поэзии, но обладающим таким потенциалом, а значит, всё в ваших руках!

Удачи!

Виктор Хламов [Ковров] (11.10.2022 18:59:48)

(Ответ пользователю: Вадим Шарыгин)

Здравствуйте, Вадим! Как писал не помню, давно было. Есть у меня что вам возразить .По поводу меди: Верно, 22% олова и 78% чистой меди, такой сплав для языка называется колокольной медью. То есть вполне логично назвать просто медью, к чему здесь технические подробности, зачем вплетать сплав, олово, отливка или ковка и прочие технические подробности, не считаю это верным, смысловая составляющая стиха отнюдь не в этом.

Далее: "Рассказал бы вам про хорошее,

Но не пишется мне пока".

Ваш вариант прочтения и осмысливания: =Но «не пишется», а всё-таки пишу=.

А вот мой вариант: "Рассказал бы вам про ХОРОШЕЕ,

Но не пишется мне пока".

Не пишется, верно, но не пишется, именно, про хорошее, а про иное пожалуйста, вот оно далее идёт.

=Идём дальше, вторая строфа требует ремонта «нитей времени», которые «шьют» никому неведомые мастерицы.... «хихиканье» букв так же требует себе мусорной корзины, поскольку вступает в диссонанс с торжественной грустью перовой строфы.=

И здесь не соглашусь:

" А часы в ночи, мерно тикая,

Нить из времени спешно вьют.

Буквы прыгают да хихикают,

Строки выстроить не дают".

Нить не "шьют", а вьют. Шьют, да нитью , а вот саму нить вьют. Так что при чём здесь какие то мастерицы? Часы тикают, отсчитывают время, вьют нить отпущенного времени из секунд, минут, часов для Л.Г. и когда-то эта нить закончится. "Буквы прыгают"... отсыл к началу стиха, некоторое раскрытие вот этого "Не пишется мне пока", почему не пишется, по какой причине? А не дают эти чёртовы буквы не выстраиваются в строку.

Ну ладно, здесь не ТМ. Не буду дальше, в любом случае, Вадим, ещё раз спасибо за разбор!

Вадим Шарыгин (11.10.2022 22:54:31)

(Ответ пользователю: Виктор Хламов)

Да, да, вы правы "вьют", а не "шьют", зарапортовался)) извините! Насчёт фигуральности этой строфы не сказал, пишу своё впечатление что называется залпом, стараюсь сказать главное, в надежде, что некоторые моменты уточню потом... Так вот, возможно, нужна будет, если, конечно, в принципе соберётесь когда-нибудь перерабатывать это стихотворение, (стихи пишутся годами!) , нужно будет учесть диссонанс между "мерным" тиканьем часов и "спешно вьют". Мерно - тикают, мерно -вьют. Фигура речи тем и отличается от образа поэзии, что слишком фантазирует, длинный ассоциативный ряд, или воображение рисует что-то смешное, после догадки о чём это автор, а то и просто упирается в тупик. Это очень важный момент и расхожее спотыкание на фигуральности, поэтому постараюсь пояснить:

Конечно можно так сказать, как сказано в этой строфе. Как говорится, хрен с ними с часами, пусть они, "тикая, вьют", пусть даже не нити вьют, а "нить", но это не поэтично, не на уровне, нет, не на стороне поэзии, в принципе, сказано! Оговариваюсь сразу, это не на уровне поэзии, как я её воспринимаю. Не более того. Но всё-таки, когда мы к естеству вещей и предметов приклеиваем или привариваем автогеном дополнительную "повинность", а что, мол, запросто, если "тикают", то не порожняком, путь ещё и "нить времени вьют", как у Райкина : "что он порожняком ходит, к ноге привязать рукоять насоса, и вот уж он ходит и воду качает!". Само тиканье часов означает - что? Что они отмеряют время, они УЖЕ взаимодействуют с Временем - своим ходом шестерёнок, тиканьем и ещё какие-то действия со Временем производить для них - стилистический перебор! Есть выражение "верёвки вьют", у верёвки есть что "вить" - нити, их скручивают, вьют, получается верёвка, если бы, как допуск, в строфе обыгрывалась, скажем, бесхарактерность чья-та, например даже, минут (!), а что, - "часы из минут верёвки вьют", то есть распоряжаются ими как хотят, пользуются вдоволь, вот это была бы строка из арсенала Поэзии. На мой взгляд, это был бы образ более осмысленный, что ли... Поэтическая метафора тем и отличается от фигуры речи, что не насилует реальность и даже в мире воображения видна, как на ладони. Та же история с "хихикающими" буквами, когда мы увлекаемся изобразительными средствами, получается "много сахара - диабет воображения!" Если автору не достаточно "прыгания" для букв и "тиканья" для часов и он добавляет им работёнку с "нитью" и "хихиканье", значит, текст выдыхается, ему просто нечего больше сказать, раз так лихо транжирит считанные места в считанных строках!

Спасибо за диалог!

Виктор Хламов [Ковров] (11.10.2022 22:59:47)

(Ответ пользователю: Вадим Шарыгин)

= "часы из минут верёвки вьют", то есть распоряжаются ими как хотят, пользуются вдоволь, вот это была бы строка из арсенала Поэзии.=

Угу, читаем далее: "...И по ниточке, той что свитая

Из минут моих"...

Вадим Шарыгин (11.10.2022 23:12:12)

(Ответ пользователю: Виктор Хламов)

да)) только "ниточка та" как бы с неба свалилась, часы эту ниточку, якобы спешно свили, здесь допуск для воображения слишком большой, а "из минут верёвки вьют" - всё в наличии: минуты у часов, из них верёвки вьют, мы используем уже знакомое, привычное читателю и на его базе создаём новое. Не знаю, как вы, я ощущаю принципиальную разницу))

Виктор Хламов [Ковров] (11.10.2022 23:15:23)

(Ответ пользователю: Вадим Шарыгин)

=якобы спешно свили=

Нет, не свили , а продолжают вить: "вьют", жив ещё пока. Вот как совьют, тогда отпишусь что там и как.)))

Виктор Хламов [Ковров] (11.10.2022 23:05:03)

(Ответ пользователю: Вадим Шарыгин)

Добавлю, Вадим. Помню в детстве любил наблюдать, как бабушка пряла. Педаль прялки (видимо люфтик был небольшой) Постукивает мерно так, с одинаковым темпом, а бабушкины пальцы мелькают быстро, быстро, и клубочек прибавляется.

А у меня заложен смысл, что несмотря на мерное тиканье, с каждой прожитой минутой, каждым часом, годом свивание нити происходит быстрее. Сами, наверное, замечали , всё как в жизни, в молодости время бежит гораздо медленнее, чем в старости, а ведь временное движение постоянно.

Вадим Шарыгин (11.10.2022 23:35:15)

(Ответ пользователю: Виктор Хламов)

Ну что ж, Виктор, я понимаю и принимаю ваши аргументы, хорошо, что слова в стихотворении возникли не на пустом месте. Я в данном случае, по крайней мере пока, остаюсь при своём мнении: для меня часы - это часы с циферблатом и стрелками, конкретный предмет конкретного контекста. Функция : тикают. Мерно. Факт хорошо известный читателю. Свою цель поэта я достигаю в случае максимального доверия ко мне читателя. Я за богатство изобразительных средств языка. Но при условии, что не допущу перебора, перепутав фантазию с фантастикой, не заведу воображение читателя в тупик и не буду предлагать ему пройти тот длинный путь сопутствующих объяснений моих образов, который сам прошёл лишь мысленно, например. создавая стихотворение. Я рассчитываю, безусловно, на гражданина поэзии, а не на читателя понаслышке, то есть на сведущего в ценностях поэзии человека и только на него! Мой главный читатель - Мандельштам, Цветаева, Пастернак, Гумилёв, Ахматова, Бродский, серьезно, по ним, по их искушённому восприятию сверяю свои стихи. Это не гарантия, конечно, от слабых или неудачных стихотворений, но гарантия от отсутствия в творчестве стишков, как таковых.

Мне нравится в нашем с вами диалоге главное - вы умеете общаться, даже при серьёзной разности мнений, потому что приводите аргументы, объясняете свою позицию, свои мотивы выстраивания лексики так, а не иначе. Поэтому, знаю, в нужный для себя момент, всё нужное осмыслите, всё лишнее не примите в расчёт, и я от всей души желаю вам творческих успехов!

Виктор Хламов [Ковров] (11.10.2022 23:37:38)

(Ответ пользователю: Вадим Шарыгин)

Спасибо, Вадим! И вам успехов!

продолжение следует